Сердце умирает медленно

– Есть какие-то проблемы?

Я заметила, как она в ужасе уставилась на меня, поэтому поспешила ее успокоить:

– Нет. Мне вдруг стало интересно, кому могло принадлежать мое сердце раньше? Какой-то человек умер, подарив мне шанс на новую жизнь. Кто он? Парень? Девушка? Молодой мужчина? Я худощавая и невысокая, и вряд ли… Наверное, все-таки девчонка – ближе по параметрам.

– Мне казалось, ты не хотела ничего знать.

– Да. А сейчас раздумываю.

Мама снова с трудом подбирала слова:

– Я… Когда я молилась, чтобы тебе досталось сердце, мне было неловко, что я желаю чьей-то смерти. А после операции меня охватило острое желание связаться с родственниками донора, чтобы выразить свое глубочайшее признание за то, что благодаря их исключительной щедрости моя единственная дочь осталась жива. Но теперь… Мне как-то не по себе, Эмили. Столько всяких историй…

– Ты о чем?

– Когда семья донора вдруг начинала вымогать средства, видя, что реципиент пошел на поправку, встал на ноги, работает, получает хорошие деньги. Про такое совсем недавно рассказывали на ток-шоу. Мужчина, получивший почку, стал жертвой вымогательства со стороны отца реципиента – отъявленного негодяя и наркомана. Сначала ему давили на чувство вины, а затем и вовсе стали открыто угрожать.

– Ого… – произнесла я и ненадолго замолчала. Собралась с мыслями и, видя, что мама погрустнела, постаралась улыбнуться. – Думаю, такая напасть должна обойти меня стороной. Не знаю, готова ли я встречаться с семьей донора, хочу ли вообще, но ощущаю растущее любопытство. Мне интересно, чем жило сердце до меня, каким оно было.

– А это важно? – в глазах мамы проскользнуло беспокойство.

– Не знаю, – ответила честно. – Я слышала много ерунды о том, как человек меняется после пересадки, как принимает характер, определенные черты донора и вкусовые привычки. Ничего такого я не ощущаю… Но оно… новое сердце будто говорит со мной.

Мать снисходительно улыбнулась и склонила голову набок.

– Ты ведь говоришь образно, да?

На долю секунды мне вдруг захотелось признаться ей в том, что меня мучают странные сны, но я быстро передумала:

– Сначала мне казалось правильным отвергать мысли о том, что чужой орган может нести в себе информацию о прежнем владельце, а теперь, если так и есть на самом деле, то я готова все принять. Это помогло бы мне подружиться с сердцем, которое мне пересадили. Мне очень не хотелось бы его потерять.

Мать встала, приложила ладони к моим щекам и внимательно на меня взглянула:

– Я уж решила, что у тебя жар, – она поцеловала меня в лоб и отстранилась. – Конечно, говори со своим сердечком. Наверняка так ваш союз станет крепче.

– Но я в прямом смысле…

– Ты всегда была маленькой выдумщицей, Эмили, – в ее взгляде – столько ласки и сопереживания, но ни капли желания услышать меня и понять то, о чем пытаюсь сказать.

– Что нужно сделать, чтобы узнать про донора?

Она отошла к раковине и включила воду.

– Надо обратиться в донорскую программу.

– Угу. Если решусь, так и сделаю.

-17-

Я вышла из дома раньше оговоренного с Дэниелом времени, чтобы немного прогуляться и привести мысли в порядок.

«Просто встреча. Обычная совместная пробежка», – уговаривала себя, шагая по улице.

Но я волновалась. Паника зародилась еще в момент поиска подходящего гардероба и с каждой минутой, приближающей час икс, только нарастала. Я остановила свой выбор на светлых спортивных брюках, топе на бретельках и тонкой кофте и теперь шла, закатав от беспокойства рукава, нервно щелкая пальцами и ловя в витринах свое отражение.

«Свидание ли это? Определенно. Кого хотят обмануть два взрослых человека, назначая новую встречу в парке? У нас возник интерес друг к другу. Но какого рода? А если он пожалел меня, и эта встреча – его очередной благотворительный проект? Ну, типа “помоги чудесно исцелившемуся ребенку стать полноценным членом общества и пройти реабилитацию”».

Сомнения продолжали меня терзать даже тогда, когда я свернула на улочку, ведущую к парку. Остановилась у очередной витрины и покачала головой. «Разве кто-то может воспринимать тебя как женщину, если ты выглядишь серым, худым, угловатым подростком? Так и есть – Дэниел пожалел тебя. Ну и ладно. Это скорее нормально.

Вопрос в другом: почему тебе так отчаянно хочется, чтобы он смотрел на тебя по-другому? – достала резинку, забрала волосы в тугой хвост на затылке. – А как же Райан? Забыла о нем? Нет, конечно. Но он теперь с Шейлой, – и сама не заметила, как обратилась к своему новому сердцу: – Ты не знаешь, кто такой Райан. Тебя здесь еще не было. Его любило мое прежнее сердце. Вот».

Только я хотела мысленно добавить что-то еще, как вдруг оно будто подпрыгнуло, заставив меня инстинктивно приложить ладонь к груди. И в этот момент что-то мелькнуло в отражении витрины – и столь неожиданно, что у меня перехватило дух.

«Она. Девушка. Я ее видела. В парке».

Резко обернувшись, заметила ее в толпе людей на другой стороне улицы. Сделала шаг, вглядываясь в силуэт в развевающемся синем платье, и оторопела – незнакомка повернулась и взглянула через плечо – прямо на меня. И сердце в груди подпрыгнуло от волнения.