Сердце в заложниках

Взгляд Делайлы заволакивает пеленой каких-то невеселых мыслей. Я примерно понимаю их ход: что-то наподобие «но что будет дальше?» и все этом духе, поэтому не даю им забрать у лисички такое прекрасное настроение, целую ее в лоб и твердо добавляю:

– И буду впредь. – Не удержавшись, я мягко усмехаюсь. – Знаешь, твое лицо часто бывает непроницаемым, но глаза все выдают.

Делайла шутливо цокает язычком, будто порицая меня за проницательность, а сама трется о мое плечо щекой. Наблюдая за ней, я немного прикусываю губу. Слова рвутся из меня, как стайка мелких птиц, бесконечно стремящихся на свободу. И я вдруг думаю… а почему бы не выпустить их?

– Хах, знаешь… – набираю в грудь побольше воздуха. – Я понял это еще в тот день, когда ты провела меня в дом Хендерсона и не испугалась. Я люблю тебя, Делайла. И теперь не отпущу, сколько ни прогоняй.

Даже не дождавшись ее ответа, я испытываю облегчение. Просто от того, что выразил словами все, что так давно тлело в груди. Я совру, если скажу, что не боюсь реакции Делайлы. Мне кажется, что поступил как полный идиот и слишком поторопил события…

Но она всхлипывает и обнимает меня настолько крепко, что я гадаю, откуда в этом человечке столько сил. Делайла прижимается ко мне всем телом, дрожа и что-то бормоча. Я не сразу распознаю в ее голосе слова, от которых бешено колотящееся сердце взрывается счастьем.

– Я тоже… я тоже тебя люблю.

Как же хочется запищать, как какой-то школьник. Из моей груди рвется тихий мягкий смех, я обнимаю Делайлу и подминаю ее под себя. Держусь на локтях и коленях, дабы не давить на нее своим весом, и просто смотрю на сокровище в своих руках с сияющими, стальными глазами.

Я выиграл эту жизнь.

Получил лучшее, что только мог.

И я никому это не отдам.

Глава 19: Допрос

Оуэн

Тихий специфический писк уведомления вырывает меня из неглубокой дремы. Немного придя в себя, я беззвучно ругаюсь одними губами. Узнаю звук этой штуки из тысячи…

Поворачиваю голову, чтобы убедиться, что Делайла крепко спит. Я осторожно подтягиваю одеяло на ней так, чтобы укрыть обнаженную грудь, и украдкой убираю с ее лица прядки волос. Только после этого поднимаюсь с кровати, стараясь издавать как можно меньше шума. Нахожу в комоде чистое белье и надеваю хотя бы трусы.

Из рюкзака на полу вытягиваю источник звука, разбудившего меня. Миниатюрное устройство, чем-то напоминающее давно вышедшие из обихода пейджеры. Суть у него, в общем-то, примерно та же.

«Свяжись со мной», гласит сообщение на незатейливом экранчике.

Выйдя в гостиную и отдалившись от спальни, дабы не разбудить Делайлу, я отсоединяю от устройства гарнитуру и вкладываю ее в ухо. Нажимаю на несколько иконок на экране и начинаю вызов по закрытой, полностью защищенной сети.

Энджи принимает его почти сразу.

– Ты хоть жив? – раздается в наушнике ее хмурый голос.

– Ну как слышишь.

Раздается тяжелый вздох, прерываемый легкими помехами связи.

– Руководители очень недовольны тобой, Оуэн.

Я немного пожимаю плечами, бессознательно провожу пальцами по кухонной столешнице, покрытой пылью.

– Буду знать, – спокойно отзываюсь я.

Именно это сильнее всего выводит Энджи из себя. Раздается ее голос, он уже на тон выше:

– Ты мне вот скажи, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы тебя уволили, в конце концов?

Мой взгляд сам собой устремляется в сторону спальни, в которой сейчас тихо спит Делайла.

– Может быть, – вполне честно отвечаю я.

Голос Энджи повышается еще на один тон, становясь угрожающим:

– Ты сейчас серьезно? Тебе сколько лет, Паркер? Ты из-за соблазнительной красотки готов последние мозги растерять. Предать организацию, на которую полжизни работаешь?..

Я перебиваю ее не менее строго:

– Ты прекрасно знаешь, что Делайла – не единственная причина. Просто последняя.

Но самая значимая. Этого вслух я уже не произношу.

– Что тебе, обыкновенные корпоративные условия не нравятся? – Энджи заводится все сильнее. – Свободы тебе мало, Робин Гуд?

Если убрать из ее слов издевательский подтекст, так-то оно, в общем-то, и есть. Многие люди женаты на своей работе, а вот у нас с моей намечается развод. На протяжении всех лет, что я работаю на PJB, мои разногласия с руководством и политикой организации прорастали сраными сорняками. В основном это были мелкие недовольства решениями людей свыше, и не думаю, что хоть кто-то на любой другой работе не сталкивался с подобным. А потом… все это выросло как снежный ком.