Сердце вождя и душа дракона (СИ)

Земля у них под ногами дрогнула. На середину площади с глухим ударом приземлился крупный, мощный дракон. Иккинг не смог сразу определить, что за вид: много общего с Громмелем, но этот зверь был почти в два раза больше даже самого крупного представителя этого класса Камнеедов. Странная серая чешуя, кроваво-красные отростки… Где он это видел?

— Фу, что за чудище, — быстро отозвалась Астра, брезгливо морща носик. Дракон, наконец, повернулся к ним мордой, и Иккинг услышал, как рядом с ним вздохнула Валка. Зверь величественно осматривал площадь и небо всеми своими тремя парами глаз. Хотя, нет — одного глаза у него не было: на морде на месте одной глазницы сияла алая, почти свежая рана.

Дракон заревел, расправляя крылья, и с силой ударил хвостом-булавой по земле, вызывая новую вибрирующую ударную волну. Со всех сторон раздался ответный рев — остальные драконы отдавали честь своему Альфе.

И вот тут Иккинг вспомнил. Вспомнил эти мощные, свирепые челюсти. Эти глаза, кроваво-красные отростки и хвост-булаву. И огненное пламя.

Боги, вы издеваетесь надо мной?!

========== 24. Нападение. Наффинк ==========

Наффинк резко открыл глаза, вздрагивая. Он лежал на кровати, в своей собственной, залитой неярким дневным светом, комнате. Юноша сразу недовольно нахмурился. Что за шум и почему, во имя Хель, ему не дают нормально поспать?!

Раздраженно вздохнув, парень попытался привычным движением повернуться, но тут же дернулся, зашипев: раны на боку отдались болью по всему телу. Он устало вздохнул. Сколько можно…

Ему не в первый раз валяться в кровати с какими-нибудь травмами и увечьями — чаще, конечно, небольшими. Наффинк вообще каким-то поразительным образом умудрялся притягивать к себе острые, раскаленные или просто опасные предметы — он, особенно в детстве, был частым гостем у старейшины Готти. И если раньше мама была абсолютно уверена, что тому причина — его дружба с близняшками Торстон (не без оснований, конечно), то сейчас, когда они стали меньше общаться, Наффинк все больше и больше склоняется к версии — «проклятье Богов».

Нет, а что? Количество раз, когда он себе что-нибудь отбивал или обжигал в кузне только в этом году перевалило за десяток. Плевака каждый раз считал необходимым еще и замахнуться на нерадивого подмастерья — «чтобы запомнил лучше». Крепкий подзатыльник кузнеца, правда, так до него ни разу и не долетал: то ли юноша уворачивался хорошо, то ли Плевака плохо целился.

А в последнее время Наффинк все ждал, когда он убьется на какой-нибудь из военных тренировок: столько вокруг мечей, топоров и кулаков его товарищей. Еще в начале лета юноша довольно низко оценивал вероятность уйти оттуда с целыми руками и ногами. Кто бы знал, откуда и, главное, от кого ему в этот раз прилетит…

Мама, понятное дело, опять расстроилась.

На ее месте он бы уже смирился — так часто с ним что-нибудь приключалось. А она каждый раз как в первый продолжала сидеть около его кровати, то ли сердито, то ли огорченно буравя его взглядом. Ох как нелегко ему было врать этим голубым, пронизывающим его насквозь, глазам про его «падение с дерева»… С другой стороны, маме, почему-то, ничего не мешало использовать его практически на каждой тренировке в качестве наглядного образца для рукопашного боя с «противником», чтобы показать, как и куда надо бить. Парень заворочался, пытаясь найти положение, в котором боль будет минимальна. Все-таки, некоторые поступки и действия женщин, — всех, в целом, — иногда казались Наффику довольно странными.

Юноша закрыл глаза и снова попытался уснуть. А что ему еще было делать?! Судя по всему, в кровати ему придется валяться еще добрые пол луны — должны же быть какие плюсы. Вот, отоспится за все это сумасшедшее лето. Был, конечно, еще один плюс… Смеющийся, с кудрявыми мелодичными косичками, приходивший к нему дважды в день…

Не было бы так больно, то можно было бы считать, что ему повезло. Но, Хель, больно. Вот скажи, Хель, почему так больно-то?! Или ты, Тор?!

И Боги ему ответили.

Раздался жуткий грохот: дом тряхнуло, инструменты и железные детали на его рабочем столе задребезжали, с потолка посыпались мелкий мусор и пыль. Наффинк открыл глаза и ошарашено уставился на деревянные балки.

Что это?! На крыше…? Над головой заскрежетало — будто кто-то царапал гигантским гвоздем по черепице. С потолка вновь посыпался мусор. Юноша поспешно сел, морщась и отряхиваясь.

— Что за… — выругался парень. Он торопливо придвинулся к краю к кровати, опуская ноги на пол, но раздавшийся на улице гул заставил его замереть.

Главный Горн деревни. Наффинк округлил глаза. Ему не послышалось? Это действительно сигнал…?

Мысли юноши потонули в громоподобном то ли вое, то ли реве. Потолок оглушающе затрещал, парень инстинктивно втянул голову. По черепице снова резанули гигантским гвоздем. Может, он уже уснул?

Юноша зажмурился, отгоняя дурное видение. Треск над головой стихать не собирался. Вокруг неожиданно отчетливо запахло горелым деревом, и он открыл глаза. Комнату начало заволакивать дымом. Хель!