Сердце Запада

Джефферсон жил в самом конце Первой улице и перебивался случайными заработками, потому что дома его не кормили. Домом, впрочем, ту хибару можно было назвать лишь условно, там жил старый алкаш, который тоже перебивался случайными заработками. К Джефферсону он не имел никакого родственного отношения, просто пустил как-то беспризорного ребенка переждать ливень, ну а потом уже не гнал, когда ребенок попросился переждать зимние морозы. В летнее время Джефферсон туда заглядывал редко, сейчас местечко для ночлега найти не проблема.

В конце лета и начале осени, которая не сильно отличалась от лета, Джефферсон зарабатывал сбором дикорастущих плодов и ягод. Особенно охотно хозяйки брали «лапки» — их можно было сушить или варить джемы без добавления сахара; собственно, всю войну, когда в наши места сахару из Луизианы не подвозили, приторно-сладкие сушеные «лапки» и хурма заменяли сахар. Сейчас, конечно, подвоз восстановился, но на сластях горожане небольшого достатка пока экономили, и «лапки» продолжали пользоваться популярностью.

Джефферсону повезло найти неободранную другими сборщиками рощицу «лапок», и он пожадничал, набрал в мешок побольше, а потом чуть не надорвался, пока тащил добычу в город. Поэтому когда он услышал гудок подходящего к городу парохода, то не помчался, как обычно, сломя голову на пристани, а расслабленно потреблял, сидя под деревом, миску суккоташа, который шел в счет оплаты за фрукты, и наблюдал за разворачивающимся на другой стороне улицы скандалом с поносными сливоедами. И на женщин в черных платьях и с большими корзинами, которые остановились, расслышав слово «холера», тоже обратил внимание, и на двух других женщин, явно местных, которые остановились поглазеть на скандал и которые как бы невзначай заговорили с первыми, тоже. Поговорив, все женщины пошли по Гаррисон обратно, и Джефферсон, отдав пустую миску хозяйке, тоже пошел в ту сторону. Около почты он их догнал: женщины в черном садились в коляску, извозчик примащивал их корзины, две остальные женщины стояли рядом. Точных слов, что там говорили, Джефферсон, само собой, вспомнить не мог, но у него создалось впечатление, что местные пригласили приезжих к себе. Потом извозчик забрался на свое место, одна из местных села к нему, а четвертую садить было уже некуда, она сказала, что пешком пойдет.

Мы с Джейком переглянулись. Женщин что-то уже слишком много набиралось.

— Извозчик негр или белый? — спросил я.

— Белый, — без колебаний ответил Джефферсон. — И знаете, как они поехали, так местная сказала приезжим: «Ну вот сейчас папочка быстро нас домой доставит, мы недалеко живем».

— Родственники, значит… — проговорил Джейк.

— А как зовут этого извозчика — ты не знаешь? — спросил я.

— Не, — отозвался Джефферсон. — Но я его хорошо в лицо запомнил, если увижу — узнаю.

— Тогда ты сейчас поезжай до пристани и обратно, посмотри, нет ли на Гаррисон этого извозчика, и если найдешь, позови его сюда: мы с мистером Шерманом на нем поедем… понятно?

Джефферсон умчался.

— Хорошая работа, — похвалил я Шейна.

Шейн немедленно задрал нос.

— Похоже, не нашел малец того извозчика, — молвил Джейк, глядя вдоль улицы. В самом деле, возвращался Джефферсон в одиночестве.

Я выдал ему два четвертака и велел, если увидит того извозчика, обращаться к Шейну, который последнее время все равно целыми днями в городе ошивается, или, если того не найдет, чтобы бежал к нам в Риверсайд.

— Это где переправа к чокто? — уточнило дитя. — Ладно.

Глава 7

Пароходные гудки в городе при удачной погоде слышали, еще когда пароход подходил к Ван-Бюрену, но народ на пристанях начинал живее шевелиться только тогда, когда гудок доносился из протоки на северной излучине Арканзас-ривер: он и звучал тогда громче, все-таки расстояние составляло всего две мили, да и становилось ясно, что, несмотря на низкий уровень воды в реке, пароход до города дойдет, не повернет от мелей.

У нас на Пото-авеню предпочитали ориентироваться по ванбюренским гудкам: пока соберемся, пока доберемся…

Так что пароходный день начался для нас примерно за час до того, как пароход «Роза прерий» подошел к пристани: Джейк, заслышав гудок, пошел просить у Келли фургон и лошадей, из-за Пото прискакали возбужденные Билли и Логан, мы с Норманом попробовали их малость успокоить, потом Джейк с Фоксом отобрали у наших славных бушвакеров коней и оружие и запихнули их в фургон: пешие они меньше глупостей натворят, чем конные. Логан, впрочем, довольно быстро остыл и стал вполне вменяемым.

По сравнению с обычным днем пристани бурлили… ну, по местным масштабам. Оживились носильщики, грузчики и возчики, потянулись по сходням приехавшие, встречающие высматривали своих, набежали любопытные детишки, подтягивались праздные зеваки.

Посеревший лицом Билли невидящими глазами водил по толпе.

То тут, то там мелькал Джефферсон. Иногда он подбегал ко мне и докладывал, что того самого извозчика не видно.

Сверху на нас тревожно смотрел Дедуля Томпсон. Я поймал его взгляд и отрицательно покачал головой.