Сердце Зверя (СИ)

Отчасти потому Наруто и ушел тогда из стаи. Он был рядом с Орочимару пятнадцать лет, и если поначалу Орочимару казался нормальным, то каждый новый год все больше выбивал его из колеи, потому что время неумолимо утекало, а все оставалось по-прежнему.

И Наруто прекрасно понимал, почему Орочимару поступил так, как поступил.

- Он ведь пойдет в Коноху, - вдруг осознал Наруто, ни секунды не сомневаясь в своих умозаключениях.

Конечно, верхушка Гильдии не сидела в Конохе и плевать хотела на главный штаб. Искать их пришлось бы в столице, но в нее Орочимару не сунется, даже будучи носителем Девятого Зверя. Просто потому, что в столице – правительство, которое охраняется лучше, чем что бы то ни было. А Гильдии можно навредить и через Коноху – уничтожив большую часть рабочей силы, будь то охотники или какие-нибудь секретари и заместители директоров.

Но, как бы то ни было, нельзя было позволить Орочимару вломиться в город, в котором полно гражданских и в котором остались Сакура, Шикамару, Ино и… Саске.

Наруто слишком хорошо знал когда-то своего Зверя, чтобы обманываться. Он вырос с ним, и всегда, каждую секунду своей жизни ощущал агрессию, ненависть, ярость, исходившие от Зверя, которые приходилось подавлять или перенаправлять. Зверь – существо, заточенное под убийства, и если он ворвется в город, то прольется кровь не только охотников.

К тому же, Наруто слишком хорошо помнил, что Зверь сделал с Саске, который в итоге совершенно свихнулся на своей идее вселенского геноцида всех неугодных. И, как бы ни прискорбно было это признавать, но у Саске с Орочимару всегда была одна общая черта – они оба зацикливались на своих проблемах и давились в итоге нереализованным гневом и яростью. Ну а Зверь, сотканный из этих эмоций, прекрасно умел давить на мозги.

Орочимару надо было остановить. Нельзя было позволить ему сотворить непоправимое и вырезать половину города гражданских, которые к Гильдии не относились вообще и в бесконечной и злополучной борьбе между охотниками и дикими никогда не принимали участия.

Собравшись с силами, Наруто поднялся на ноги, опираясь на плечо подскочившей следом Карин. Тело по-прежнему отказывалось функционировать нормально, и Наруто шатало, будто он капитально перебрал алкоголя.

- Тут было дико холодно, кстати, - запоздало пожаловался Наруто, пытаясь определить по ощущениям, может ли он ходить или лучше пока постоять.

Карин, продолжая помогать ему держаться на ногах, умудрилась пожать плечами.

- Ты не представляешь, какая стояла жара последнюю пару недель. Мы решили, что лучше уж ты немного подмерзнешь, чем схлопочешь тепловой удар, - отозвалась она.

Наруто, до сих пор смутно ощущавший, есть ли у него вообще нос и пальцы на ногах, с сомнением хмыкнул. Правда, осознав смысл слов Карин полностью, он замер.

- Сколько, говоришь, я так валялся? – уточнил он, зацепившись за «пару недель».

Карин вздохнула.

- Две с половиной недели, - неохотно буркнула она. – Ты, что логично, не обращался, а валялся в несознанке. Орочимару, правда, тоже несколько дней отлеживался после того, как забрал себе Зверя. И ушел, когда стая перекинулась обратно в людей.

Наруто кивнул, просчитывая даты, и нахмурился. Получалось, что следующее полнолуние должно было наступить уже через полторы недели. Скорее всего, организм уже успеет к тому времени оправиться от последствий извлечения Зверя, и обращение произойдет… И Наруто благополучно не знал, что именно тогда случится. Его связь с Саске хоть и была, но ослабела до невозможности, так что оставалось только надеяться, что он, Наруто, не свихнется под луной и не потащит за собой Карин, которая по-прежнему зависела от него и синдрома альфы.

- В стае, наверное, сейчас раскол, да? Борьба за власть и все такое, - снова вспомнив о вдруг бросившем стаю на произвол судьбы Орочимару, заметил Наруто.

Карин, ничего не отвечая, задумчиво покусала губу и осторожно потянула его к выходу из палатки.

Идти было тяжело – будто Наруто снова оказался в далеком детстве, когда его учили ходить. Ноги, за ненадобностью расслаблявшиеся последние две недели, то и дело норовили подкоситься или запутаться друг в друге.

Из-за этого короткий казалось бы путь до выхода из палатки растянулся по ощущениям на несколько километров. Карин, терпеливо помогавшая Наруто идти, подняла и придержала для него полу, пропуская вперед.

Солнечный свет, будто нетерпеливо дожидавшаяся хозяина собака, моментально мазнул Наруто по лицу, заставляя зажмуриться. Глаза заслезились, но даже это не помешало Наруто понять, зачем Карин вывела его на улицу.

Обычно огромный, раскидывающийся на многие метры вокруг палатки вожака лагерь сейчас казался совсем крошечным. Вокруг жилища Орочимару осталось около десяти или пятнадцати палаток вместо обычных пятидесяти. Уход вожака, по всей видимости, повлиял на стаю больше, чем Наруто мог себе предположить.

- Что случилось? – спросил Наруто у Карин, невольно замечая на себе взгляды нескольких оборотней, сидевших неподалеку от них у еле тлеющего костра.