СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ

- Йозе… - Нет, для того, во что он ввязывается… ввязался, нужно что-то другое. - Пусть будет Ротгер.

Глава 3

ТАЛИГ. ОЛЛАРИЯ

400 год К. С. 17-й день Весенних Молний 1

Катарина кормила голубей, те толкались и дрались, особенно усердствовал один переливчатый. Робер не выдержал, поднял камушек, бросил, попал. Переливчатый невежа взмахнул крыльями и тяжело отпорхнул. Катари слабо улыбнулась.

- Ты и здесь пытаешься быть справедливым.

- Не люблю мародеров, - признался Иноходец, - а этот, ко всему, дурно обращается с дамами.

- Не все дамы стоят того, чтобы их защищать. - Сестра чуть прикусила губу: вспомнила что-то паршивое.

- Дело не в дамах. - Эпинэ всмотрелся в бледное личико. Врач не зря тревожился: девочке следовало себя поберечь. - Как назвать мужчину, поднявшего руку на женщину?

- Голубем, - подсказала королева Талига, - только без крыльев… Робер, пойми наконец, юбки и длинные волосы не превращают нас в ангелов. Не будь некоторых женщин, не было бы и бед, которые они принесли. Иногда мне кажется, что все зло от женщин… Я не о мужском вожделении, тут мы с вами равны.

- Тогда о чем?

- О… неестественном. Женщина создана любить, верить, ждать, встречать… И еще прощать. Своих мужчин, своих детей. Если она захочет большего, то станет чумой. Алиса стала, и твоя тетка Маран… Карваль наказал ее вместе с мужем и был прав.

- Катари!

- Я тебя пугаю? - Голубые, полные неба и слез глаза-и страшные, горькие слова. - Я сама себя боюсь, но, начав думать, трудно остановиться. Если б тетка Маран не захотела украсть твой титул, ничего бы не случилось. Ты бы договорился с Савиньяками, в Эпинэ не послали бы войска, они бы не изменили…

- Забыла, что творили Манрики?

- Рокэ загнал бы фламинго назад, в тессорию, а Генри Рокслей никогда бы не предал Фердинанда при Алве. Никто бы не предал.

Может, и так, но подлости, не совершенные из страха или невозможности, все равно повисают на шее. Просто их никто не видит, кроме Леворукого, а тот смотрит и смеется.

Прошумели крылья - вернулся переливчатый. Теперь он ухаживал. Распустив хвост и раздувшись, паскудник увивался за одной из тех голубок, которых только что распихивал ради хлебных крошек. Птицы как люди, люди как птицы…

- Почему ты решила, что я сговорился бы с Савинья-ками?

- Но… ты ведь приехал по приглашению Лионеля.

- Я?! - не понял Робер. - С чего ты взяла?!

- Ты говорил… - растерялась Катарина, - говорил, что встретился бы с Арлеттой, но помешали драгуны. Извини.

- За что? - Робер притянул сестру к себе. А может, взять да и рассказать? Про письмо, которое не писали ни дед, ни Жозина, про золотых всадников, ставшую огнем Лауренсию, щербатую девчонку на дороге… С ума сошел! Катарине скоро рожать.

- Ты не жил при дворе, - мягкие волосы щекочут щеку, словно на плече устроился Клемент, - ты говоришь только то, что говоришь, а я слышу то… чего нет. Я стала уродом, и винить мне в этом некого. Только себя и… Неважно!

- Важно.

- Хорошо, я расскажу, - пообещала она. - Когда-нибудь… кончится война. Я стану святой сестрой, ты - настоящим маршалом. Боевым, в шрамах и орденах. Мы сядем под акациями, и я все-все расскажу. Уже не о себе, о дурочке, которая взяла чужое и попалась…

- Согласен. - В монастыре Катари делать нечего, но пусть сперва родит. - А пока объясни, с чего ты вообрази_ла про Савиньяков… Что я с ними договорюсь. Должен же я знать, как… слышат в столицах.

- Умер Дорак, - послушно начала Катари, - человек, который, как вы думали, хотел убить Альдо. Больше _покуш^ении не было, вы спокойно уехали в Алат. Ты считал, что твои друзья в безопасности, ведь Раканов не трогали четыреста лет. Не знаю почему, но не трогали…

Не трогали талигойцы, не прогоняли эсперадоры, не покупали гоганы и торквинианцы, а потом навалилось все и сразу. Вот что нужно понять! Или уже не нужно?

- Удравших в Агарис и в самом деле не трогали. - Как странно рассказывать о мертвом городе и мертвом прошлом. - Попав туда, мы становились ходячими покойниками… Кому мы такие были опасны?

Катари шевельнулась - кивнула. Как по-разному обнимаешь женщин. Благоговея, как Мэллит, смея и гордясь, как Марианну, и так… Прижимая не тело к телу, а к душе душу.

- При Сильвестре военным Колиньяры и Манрики мешали больше, чем мятежники. - Робер уже не спрашивал, но сестра продолжала отвечать. Как девочка ментору, только девочки таких вещей не знают. - Лионель после смерти отца пошел за Рокэ, потом они встали рядом… Эти двое все делали по-своему. Вспомни - Эгмонта убили так, что Надор остался за Окделлами, а вас отпускали, только вы не поняли… Робер, почему вы не ушли от Рен-квахи, почему вы все не ушли?!

- Из-за Кавендиша. И потом, в такую… милость трудно поверить.

- Если не знать Рокэ… герцога Алва. Он ведь и потом… отпустил тебя… И дважды - Окделла.

- Твоих братьев он не пощадил.