Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

Человек со свечой медленно повернулся. Это был дед! В своем любимом колете, с короткой алисианской бородкой — он так ее и не сбрил. Старый герцог требовательно глядел в лицо последнему внуку, и Робер не выдержал.

— Вы ошибались, — отчетливо произнес он, пытаясь унять разгоняющееся сердце. — Я исправлю, что смогу, но говорить нам не о чем. Постараюсь вас не проклясть…

— Сейчас зарыдаю, — неожиданно шмыгнул носом убийца семьи, — увы, я, как всегда, без платочка. Одолжите и проклинайте, но я не отдам.

Дед смеялся, рядом ничего не понимал малыш с перевязанной рукой и какие-то унары со свечами, разглядеть их мешал хохочущий Повелитель Молний, внезапно метнувшийся наискосок гигантским, взлетающим из-под самых ног голубем. Что-то резко сдавило плечо, мигнул красноватым дверной проем; какой высокий порог, даже странно.

— Странно…

Ни деда, ни унаров, ни зеленых свечей! Кажется, холодно, кажется, тянет дымом. Рядом — Уилер, так вот кто его удержал! В нешироком проходе их четверо, впереди, за порогом, свет. Совершенно обычный.

— Осторожней.

Второй раз Робер не споткнулся. Полутемное помещение казалось на редкость уютным, а горящий в гнезде факел позволял рассмотреть каменный стол, деревянную унарскую скамейку, строгую статую с совой, еще одну дверь.

— Я собирался заглянуть сюда завтра, но на закате это как-то логичнее. — Алва запрокинул голову, разглядывая потолок. — Очень необычный Покой озарений.

— Левий вроде бы назвал его удивительно приятным, — заметил оказавшийся тут же Марсель. — Готов согласиться, хотя скамейка выпадает из общего стиля. Если я еще не говорил, то кардинал сюда лазил вместе с графиней Савиньяк, а та написала батюшке… Робер, что с вами?

— Ничего… Потом объясню.

— Объяснишь потом, — кивнул Алва, — а отдохнешь — сейчас. Садись. Когда придешь в себя, Уилер тебя проводит в галерею.

— Не нужно, — сейчас он немного посидит и вспомнит… вспомнит что-то важное. — Я подожду здесь.

— Я за ним пригляжу. — Салиган запахнул строптивую куртку и ловко оттер Уилера. — Я умею, так что кощунствуйте спокойно, не торопитесь.

— Спасибо, — хорошо, что Раймон остается, он поймет… — Я в самом деле сяду.

Приветственно скрипит скамья, рука нащупывает буквы на тыльной стороне спинки — чей-то вензель… Чья-то юность… Теплое дерево, прохладный гладкий камень, непроглядно-черный и при этом блестящий, как зеркало в ночи. Камень ловит отблески огня, обычное дело, а кажется — в глубине мечутся полузнакомые тени. Грациозно изгибается выдра, ловит ветер хищная птица, взмывает в прыжке рогатый олень, трясет гривой одинокий конь. Олень. Конь. Снова черный олень в круге света. Багерлее, скованные руки, кровь… И сова. Откуда здесь сова?

2

— Диамнид… — Алва тронул рукой мрамор. — Он решил, что о нем будут знать только это. Что ж, быть по сему. Уилер!

— Монсеньор?

— Утром вернете плиту на место и обрушите лестницу.

— Будет сделано, — заверил «фульгат». — Ни одна сволочь не доберется.

— Именно, — рассеянно кивнул Алва, направляясь к следующему надгробию. — Итак, их было семеро, и они все испортили.

— Э, — не выдержал Марсель, — выходцы такого не говорили, и вообще, мы лезем или нет?

— Лезем? — глаза Ворона смеялись. — Ты часом не помнишь, кто за каждым завтраком требует от меня впредь обходиться без дыр?

— Это не дыра, — зашел с другой масти Валме, — это отверстие, причем рукотворное.

— Трижды, — уточнил Рокэ. — Одноглазый мальчик, о котором так беспокоится Арлетта, не мог бросить гробницу открытой. Времени у него было мало, но совесть и солдаты имелись… У кого здесь было первое, но нет ни второго, ни третьего?

— Ты ужасен! — прыснул Марсель. — Я, между прочим, от удивления чуть на зверя не сел.

— Рамон застиг тебя врасплох. Зачем вам вообще понадобилось кощунствовать? Веселее было сунуть эту радость во вьюк к Лараку и ждать результатов.

— Салигану нужно вернуться, а барон ведет себя как свинья, — Марсель опять злился, правда, не на Алву. — Когда я сказал, что Марианна умерла, этот вдовец даже не прослезился. У него не душа, а… Рожа!

— И тебе хочется, чтоб она шмякнулась? Ничего не имею против, но почему я должен лезть в дыру?

— Не должен, но ты меня приставил к Лараку, это способствует помрачению. Хорошо, лезу я, не оставлять же…

— Ну нет! Теперь я тоже играю, — перебил Алва. — Уилер, в гробнице спрятано нечто, влекущее воров. Найдите и заберите.

— Сейчас. — Фульгат отцепил саблю и вытащил из кольца факел. Он не боялся ни мертвецов, ни выходцев, и ему доверял Савиньяк. Любопытно, сколько времени понадобится лучшему разведчику Северной армии и полезет ли он в гроб?

— Покойника не тревожьте, — посоветовал примеривающейся к лазу спине Ворон, и Уилер исчез.

— Зачем только мы к Премудрой ездили и каменюку поливали? — буркнул Марсель. — Ты и так сквозь стены зришь.

— Не зрю, — Рокэ для вящей убедительности тронул надгробие, — а вот ты навел меня на мысль.

— Не тревожить усопших?

— Это мне объяснили лет тридцать назад в Алвасете, но сейчас дело в тебе. Человек со вкусом, к тому же лично знавший господина Альдо, не станет без крайней необходимости копаться в костях.