Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть третья

Переулок напоминал о сбитых ногах и беге за помощью, но память о боли была лучше встречи с соседкой. Громкоголосая и высокая, с усиками на верхней губе, она породила сына, румяного, как очищенное крутое яйцо, что по недомыслию положили рядом со свеклой. Мэллит избегала ненужного, но его мать караулила у окон. Она видела идущих по улице и выходила, а следом за ней выходил краснощекий. Эти двое были навязчивы, однако слов, на которые можно ответить «нет», еще не сказали.

Сэль объяснила, что в Талиге хорошо воспитанные молодые люди делают предложение, лишь просидев под дверью полгода, а пока придется ходить в обход. Мысль была хороша, но вмещала неприятное и кружная дорога. В угловом доме жили три сестры, и все они желали замуж даже больше убитой служанки. Девицы, их следовало называть «девицы», заметили, куда входят красивые офицеры, и возжаждали того, что называли дружбой, но разве дружит курица с кормушкой? Она к ней стремится, чтобы набить свой зоб, а девицы стремились в чужой дом, чтоб обрести кавалеров. Сестры не любили Селину, но были приторней моркови в меду и липли подобно убивающей мух ленте.

— Ты морщишься, как Маршал, — заметила подруга. — Тебе что-то не нравится?

— Девицы, — зачем скрывать очевидное? — И вдова с усиками и сыном. И полковница, что кладет в кипрейный отвар много сахара, чем убивает вкус. Я не хочу их видеть.

— Они противные, но это хорошо. Когда что-то злит или мешает, думаешь о нем и не так боишься. Я тебе не говорила, что, когда мы жили в Олларии, нас хотели убить?

— Как? — не поняла Мэллит. — За что?

— За бабушку, она перессорилась со всеми соседями. Пока все было спокойно, они терпели, а потом начался бунт. Мы сидели и ждали, когда к нам придут, мне было очень страшно, пока я не догадалась надеть туфли, из которых выросла. Я помнила, что утром мы умрем, но мне жало ноги, и я думала о них. Сейчас мы помним, что Монсеньор, полковник Придд и Герард на войне, а думаем о противных знакомых.

— Это так, — согласилась гоганни, понимая, что ночью обнажит шрам на груди и сядет к зеркалу в надежде увидеть подобного Флоху. — Я хочу победы и возвращения всех, но больше других жду названных тобой. Ты говорила, мы можем не найти мяса, однако сегодня его больше, чем всегда. Я хочу выбрать еще и объедающих яблони зайцев.

— Правильно, — решила Селина, — пусть на столе будет заяц!

Они выбрали лучших из грызущих, а потом Мэллит увидела ягоды цвета красного вина. Они напоминали бусины, а вкусом соперничали с недоступными здесь лимонами, но были лишены аромата. На обратном пути гоганни думала, примет ли столь ценимый отцом отца освежающий соус ягодный сок и чем восполнить отсутствие запаха. Может быть, мятой? Девушка ускорила шаг, торопясь воплотить задуманное, но выигранные минуты пропали.

— Смотри, — Селина сжала гоганни руку. — Вернулся Аспе!

Мэллит посмотрела и увидела идущего навстречу «фульгата». Он казался веселым, и сердце гоганни сперва исполнилось счастья, а затем печали, ведь нареченный Лионелем уехал позже и жизнь его оберегали другие воины.

2

Голоса в адмиральской приемной заставили прислушаться. Сабель и пистолетов, чтобы защитить начальство, хватало и без скромного кэналлийца, но почему бы не посмотреть? Охранником больше, охранником меньше, благо волосы уже под косынкой.

— Вот бы что занятное. — Вальдес тоже оделся для прогулки по морозцу, но явно хотел большего. — Когда нас, наконец, начнут убивать те, кто нужно?

— Скоро, — утешил застоявшегося моряка Лионель. — Кроме того, возможны неожиданности.

— Я тебе еще не говорил? — Бешеный глянул на свое кольцо, но бросать отчего-то не стал, а, напротив, натянул перчатки. — После мешанки мне пришло в голову, что все стало заметно лучше. Если это из-за тмина, придется добыть его для тетушки.

— Это из-за Рокэ, — теперь можно и сказать. — Девять дней назад он был в Лаик и собирался на север. По крайней мере, мне думается именно так.

— О! — возликовал альмиранте. — Так ты теперь можешь гонять зайцев, не страдая о гусях, а я — о тмине? Росио утешит тетушку лучше, он и Эмиля, если что, утешит. Пошли, глянем, что за галдеж…

В увешанной недурными картинками комнатке переминались с ноги на ногу двое мужчин. Физиономия старшего казалась знакомой, второй, кудрявый и круглолицый, Ли еще не попадался.

— Кто-то вновь избрал свободу? — полюбопытствовал Вальдес, и Лионель вспомнил мутные лужи, удравшего поросенка и его хозяев. Жену звали Линда, а мужа — Фред, и у него был подбит глаз.

— Монсеньор… — Фред от растерянности заморгал, причем оба глаза у него были в порядке, — монс…

— Конечно, — развил свою мысль Ротгер, — я могу вновь на нее, то есть на свободу, покуситься, но всякий раз уповать на меня неправильно. Стремления лучше пресекать на месте. Итак?

— Монсеньор, мы… Праздники ж скоро, мы колба́сы привезли, копченые… В подарок, значит, как благодарные обыватели.