Серебряная клятва

Видя, что части собираются, Янгред пошел людям навстречу. В роще заходились трелями птицы, под босыми ногами приминалась каждая травинка, а запах близкого моря все крепнул. И, как и бегущее время, как и серебро, заполнявшее корабельный трюм, как и оставляемая за спиной река, это казалось сейчас намного дороже золота.

9. Прятки в темноте

Ей девять, она – чья-то дочь. Волосы ее заплетены в две косы неуклюжими руками отца: он нередко заплетает их сам. Женщины из дворни-то не жалуют верткую девчушку, смотрящую всегда прямо и таскающуюся больше с уличными бродяжками, чем с детьми своего круга. «Наказание, – качают головой они. – Как же она будет?» – «Как я, – смеется папа, и солнце его улыбки греет всех. – Поди я плох?» Все мирятся: как не любить папу?

Сегодня она играет с теми, с кем делит кров: дочками кухарки и постельничего, сыном садовника, тройняшками конюха. И Анута тоже тут, и дети главы Разбойного приказа, и приемыш писаря, и поповский сын. Они сговорились и устроили большие прятки, потому что дворцовый терем пустует. Взрослые почти все умчали на охоту: в лесу, говорят, много в этом году зайцев да медведей. Долго не вернутся родители.

Она никак не придумает, где спрятаться, и в поисках места взбегает по потаенной лесенке в восточном крыле. Спешит крадучись наверх, под самую крышу. Коридор тут узкий, треугольные окна все распахнуты, пахнет стружкой и смолой. Раньше она редко тут бывала – собственная спальня в другом конце терема, среди золота и росписей. А тут просто, тихо и пусто: живут в основном ловчие и псари, которые все уехали. Сквозит до дрожи. На улице хмуро, и сумрак особенно густится по углам.

Она озирается, понимая, что вернуться вниз уже не успеет: вот-вот кончится счет, и Зилько, один из мальчишек конюха, пойдет искать. Умнее остаться! Нырнуть в тень, в закуточек, а может, найдется лавка или… вот! Проскакав вдоль окон, она его примечает – огромный, украшенный аметистами ларь. Ларь ютится в округлой стенной нише, и рядом местечко в самый раз для нее. Она, в восторге от находки, забирается в убежище, забивается поглубже, но так, чтоб видеть коридор. Она ждет, довольная собой; даже подумывает выскочить и напугать Зилько, когда тот появится…

Но появляется не Зилько. Вовсе не он. Злое золото издали режет глаза, распугивая сумеречные тени, почему-то хочется вдруг сжаться в комок…

– Где моя царевна? – кличет нежный голос. – Где, где моя царевна?

* * *

Лусиль ждала с азартом охотника – даже подрагивала нога, как у собаки в предвкушении добычи подрагивает хвост. Нужно было потерпеть, но она едва справлялась с тем, чтобы не выскочить из-за пушки, за которой притаилась. Глянула на часы, дернув их из кармана, – скоро. Щелкнула крышкой, убрала, потом, передумав, положила на край бойницы. Отец подарил. Жалко, если покорежатся.