Серебряная клятва

Лусиль раздраженно вздохнула: на сквозняке, после знатной перепалки, она снова чувствовала себя нормально – полной сил, здоровой и готовой действовать. Все домыслы о яде и проклятьях казались сущей нелепицей, а в голове зрели отличные решения.

– Я неважно сплю, Влади, – ровно напомнила она. – Беспокоюсь оттого, что осада затянулась. У меня достаточно причин унывать и таять, но я не сдамся.

Отец ведь ждет именно этого. Недавно дал понять вполне четко.

– О, ты не таешь, – неожиданно пошутил Влади. Лусиль насторожилась. – Ты, наоборот, стала как-то покруглее на местном воздухе и квасе. Тебе идет.

Что? Он нарывается? Опешив, Лусиль в бешенстве наступила ему на ногу.

– Что за дерзости, мой королевич? Доспехи на мне по-прежнему прекрасно сидят!

Благо, он не стал усугублять спор и примирительно отступил:

– Ладно-ладно. Может, мне кажется. Но на квас ты налегаешь, ха.

Что тут было ответить? Вкусная дрянь, правда. Они помолчали – все стояли, и обоих, кажется, не тянуло назад в шатер. Лусиль задумчиво подняла голову к звездному небу. Оно было красивым и ярким уже в ту минуту, дух захватывало. Расслабила руку: зачем ломать Влади пальцы, такие красивые? И снова вдруг услышала его мягкий голос:

– Лу, я… я очень рад, что ты не стала красть царевича. Это, конечно, уберегло бы нас от многих потерь, но…

Надо же. И он не умнее Цу? А вот это уже совсем грусть-печаль.

– Да, – пряча усмешку, оборвала Лусиль спокойно. – Ты прав. Пусть лучше умрет последний, кто может отомстить за царя. Нам не нужны бунтующие провинции.

Влади опять замолчал. Было видно: он по-прежнему недоволен приказом Цу. Это раздражало все больше: какого беса? Может, он вообще думает, что Лусиль нужно взять корзинку с цветами и пойти по дороге, осыпая всех встречных? В начале войны он не был так щепетилен. Или дело просто в том, что Лусиль действует исподтишка, вместо того чтобы вызвать загадочного Хельмо на поединок? Вот еще. Мараться об него…

– Ты будущий король, – отмахиваясь от этих вопросов, сказала она. – Я ценю твои благородные порывы. Но лучше бы ты сейчас учился у отца.

– И у тебя? – Глаза его оставались грустными. – Лу…

– А ты… – свободной рукой Лусиль мягко стукнула его по плечу, – хоть понимаешь, хвалишь меня или хулишь? Я хочу лучшего для нашей страны, мой королевич. И для нас.

Но Влади лишь покачал головой:

– Лучшее для нас – это мы сами.

Звучало лучше всех слов на свете. Но правдой не было.

– Милая иллюзия, Влади. Милая, но не для королей.

Он вздохнул. Лусиль поняла, что перестаралась, да и душой покривила: что ей было надо, кроме ее королевича, если так подумать? Да ничего, остальное было не совсем ее собственными желаниями. Только отца. Отца, его министров и какого-то маленького злобного создания, сидящего внутри. Ну и хватит о том. Потянув Влади за руку, она предложила:

– Идем спать. Надо отдохнуть. А что потом… потом все и решим.

Они вернулись в шатер и легли, но для Лусиль это снова не был спокойный сон. Так… маневр. Продремав минут сорок, она проснулась, чтобы тихо выйти на улицу. Добраться до того участка лагеря, где стояли железнокрылые. Найти одного из тех, с кем успела более-менее поладить за поход, и заставить сделать то, что требовалось, – отнести ее сюда. Прикрывшись приказом Цу, конечно.

И вот она на оборонной башне Ас-Кованта. Близится полночь. А маленький царевич, как доложили соглядатаи из города, вот-вот закончит с парой прикрывающих его стрелецких сыновей чистить пушки и побежит домой. В ночных дозорах Совенок, разумеется, не остается, мало ли, хватятся, но задерживается допоздна, потому что замученному царю некогда его проверять. Дурачок… думает отличиться в бою.

По башням побежала волна желтых огоньков – дозорные передавали друг другу, что все в порядке, позиции чисты, врага поблизости нет. Когда очередь дошла до нее, Лусиль встала. Судьба здесь сыграла ей на руку: в Остраре, при всей кажущейся наивности, знали толк в осторожности, переклички чередовались – то световая, то голосовая, через каждый час. Голосовую Лусиль бы не одолела, но Совенок убегал обычно после световой.

Она вышла из-за пушки, шагнула к башенным ласточкам и, подняв фонарь из лимонно-желтого стекла, описала им круг, как все. «Нет врага, нет, все чисто». Нет врага… только ваша царевна. Царевна, которая вот-вот вас освободит. Лусиль покосилась на стрельчиху, лежащую в углу, – та не шевелилась. Может, и погибла, хотя, приземлившись, Лусиль не лютовала. Ударила рукоятью меча в затылок, нанесла пару неглубоких колющих ран. Железнокрылому – как его там, Оцеку? – вмешиваться не велела, мгновенно прогнала, чтобы не отсвечивал: не та архитектура, что в Цветочных землях, статуей не прикинуться. И так чудо, что долетели, воспользовавшись парой облаков и двухминутной пересменкой дозоров. Вернется в условленное время – когда острарские башенные часы пробьют полночь. Когда все будет кончено… а точнее, готово. Чтобы забрать уже двоих.

– Вайра, Вайра, не опоздал я? – прозвенел за спиной тонкий оклик.