Серебряная клятва

– Да. – Янгред не отвел взгляда. – Конечно. Как сделал бы ради тебя, например. Ради многих из вас.

Хайранг прикусил губу опять, покачал головой. Было ясно: слова он услышал, тихо повторяет про себя, не знает, как относиться. Но он не среагировал, а когда заговорил, голос был совсем уже отчужденный, тусклый:

– Проблема в том, Звереныш… что ради меня не нужно убивать чужих царей.

– О чем ты? – Янгред немного опешил, но когда Хайранг трусливо потупился, все понял, взорвался вновь: – Лисенок! Говори что хочешь, но я его повешу! Это не обсуждается, кольцо ты видел сам! Плевать, как это будет обставлено, мятежных бояр мы уже…

Он осекся: сильнее накатили тошнота и озноб. Мир вдруг потемнел, но именно в этом кишении изломанных теней стало спокойнее, куда спокойнее. Здесь не играло роли ничего, кроме решимости: так, только так. Хайранг, чьи глаза округлились как монеты, вроде продолжал говорить, но Янгред видел только слабое шевеление губ и качание рыжих прядей.

– …потому что это не рядовой боярин… – пробилось на край сознания, а дальше Янгред только смотрел на то, что происходит у Хайранга за плечом.

Там что-то клубилось – черные ошметки, обрывки, пыль. Несколько вихрей плавно двигались по обитому деревом коридору, выли, сталкивались, расходились. С каждым витком они подрастали, стали уже почти в человеческий рост, до ноздрей добрался их запах – горелая бумага и плоть, зацветшая вода и заскорузлое тряпье. Кровь, ягель, еще какие-то там благовония, которые жгли эллинг – все пропало.

– Янгред?.. – Хайранг закашлялся.

Он явно ничего не видел, хотя пара вихрей была уже в шаге. Они кружились, кружились… в одном кое-что проступало. Янгред сощурился, гадая, может ли быть прав, а когда понял, сердце зажглось торжеством. В вихре улыбнулись – белыми зубами, тут же улыбка погасла и кружение замедлилось. А Хайранг все скулил, ныл, умолял, чуть не плача:

– Мне страшно. Очень, очень, и я хочу справедливости, Янгред. Хочу, но пойми… Нас осудят, сделают изгоями. Могут и развязать новую войну, а мы устали, не готовы к ней. И…

Вихри за его спиной плясали, все, кроме одного. Гарь вокруг него вилась уже медленно, напоминая, скорее, рой мух, зато сам силуэт проступил четко. Могучий мужчина, обгорелый примерно на две трети. Еще можно было понять, что волосы у него золотые, лицо бледно-персиковое, примерно как у Хельмо, глаза синие, а зубы что жемчуг… Мужчина улыбнулся. Кивнул Янгреду как равному. Сжал обугленный кулак. И с губ само сорвалось:

– Не бойся, Хайранг. Нас хватит.

Тот, осекшийся на полуслове, понял наконец, что на него не глядят. Обернулся. Посмотрел на человека, стоящего в шаге, и на вихри подле него равнодушно, снова беспомощно уставился на Янгреда:

– Что? Куда ты там?..

– Нас хватит, – повторил Янгред. – Ручаюсь. Нас здесь любят, а вот царя нет, ты бы знал, какую измену не так давно задумали бояре…

– Что? – глупо повторил Лисенок. Он не видел, как вторая рука обожженного человека – культя скорее, из пальцев уцелел один, зато на нем сияло золотом знакомое кольцо, – ласково легла ему на плечо. Слишком увлекся спором. – Янгред, ты же не…

– Если он… – Янгред медленно обернулся, бросил в комнату очередной взгляд. Хельмо снова лежал навзничь, монахини, кажется, пытались вернуть его в сознание, – если он умрет, Хайранг, все будет, как я уже сказал. – Каждое слово унимало душу. – Не нужно бояться, это правильнее признать. – Он помедлил. Вспомнил теплое, солнечное, потерянное и прижал одну руку к сердцу. – Это теперь мой дом, Хайранг… Мой. И мы его исправим.

Хайранг опять вздрогнул, охнул. Его глаза забегали, а обугленный человек улыбнулся. С его лица отвалился шматок кожи, но он не заметил. Лисенок пролепетал:

– Ты сошел с ума. Ты ведь шутишь со мной? Нет, он не твой! Не смей! Как…

Человек покачал головой с укором, мол, «Так у тебя офицеры воспитаны?». И когда Хайранг, наконец вроде почувствовав зловонную хватку, попытался отойти, Янгред не пустил его, наоборот, грубо притянул ближе.

– Куда?..

Хайранг был без брони, и сквозь ткань рубашки он почувствовал кожу – ровную, теплую кожу того, кому не грозит смерть. Тепло… не жар предательской отравы. Пальцы сжались на плечах до боли. Хайранг сдавленно зашипел и дернулся, повысил голос:

– Хватит, Ян… – Ладонь зажала ему рот. Обугленный человек одобрительно кивнул.

– Почему же? – Туман в голове осушил горло, слова царапали его так же, как собственные ногти царапнули чужую кожу. – Я ведь принц, Лисенок. Забыл? И я не хуже моих коронованных тряпок. А ты барон… и ты мне важен. Что со мной будет без друзей?

Синие глаза на обожженном лице при этих словах вспыхнули угольями, потом померкли. «Не волнуйся, всех друзей поймаем, сохраним». Уцелевшая рука схватила Хайранга за шею сзади, не давая отвернуться, а Лисенок не замечал, только пытался вырваться от Янгреда. Шарил вокруг глазами, явно надеясь позвать на помощь.