Серебряная книга сказок

Остановилась лошадка, Веленка с лошадки слезла, сто шагов отмерила и оказалась у небольшого колодца. Вокруг было светло, как днем, но только Веленка руку в воде смочила и на соловья брызнула, налетел бешеный вихрь, загремело, засверкало вокруг, да королева не испугалась и во второй раз руки в воду опустила. Тут на нее из колодца драконья пасть ощерилась, огонь изрыгает. Но бесстрашная Веленка в третий раз воды набрала и соловья окропила. И вдруг снова стало светло, соловей исчез, а перед Веленкой Штернберк появился. Чуть не вскрикнула от радости Веленка, да вспомнила наказ белой лошадки, положила палец на уста, взяла Штернберка за руку и молча, не оглядываясь, заспешила к милой лошадке. А справа и слева мерзкие твари скачут, угрожают, преследуют. Но счастливые супруги, не замечая их, уселись на белую лошадку и на другой день благополучно прибыли в свое королевство.

Подлые братья как про то услыхали, да сообразили, какая их участь за предательство ожидает, решили, что самое лучшее — бежать без оглядки. Не успел король Штернберк в замок вернуться, а их уже и след простыл. Спросил он лошадку, надо ли братьев догонять, и, выслушав ее совет, схватил свою волшебную хворостину, сел на лошадку и припустился вслед за ними. Братья сидели на лугу вокруг большого костра. Объехал Штернберк три раза вокруг и каждого хворостиной стукнул. И тотчас же превратились они в двадцать шесть каменных столбов. Швырнул тут Штернберк волшебную хворостину в огонь, и в мгновенье ока поднялась из огня скала и закрыла неблагодарных братьев.

Повернул Штернберк белую лошадку назад, а когда к королевской столице приближаться стали, сказала она вдруг Штернберку:

— А теперь, дорогой Штернберк, спешься и сделай, что я велю.

— Ты — мой добродетель, и любую твою просьбу я охотно выполню.

— С этой минуты я тебе больше не понадоблюсь. Возьми свой меч и за все доброе, что я для тебя сделала, отсеки мне голову.

— Как можешь ты меня о такой жестокости просить?

— Если ты не выполнишь моей просьбы, придется мне еще сто лет мучиться, пока я другого освободителя не найду.

Взял Штернберк свой меч и с плачем отсек доброй лошадке голову. Из мертвого тела выпорхнула белая голубка, трижды над Штернберком крыльями взмахнула и в синее небо взмыла.

Печально отправился он домой. Но радостная встреча подданных и ласковые объятья дорогой жены вскоре разогнали его печаль. Мудро и справедливо правил Штернберк, и все его любили. А когда он состарился, то часто рассказывал своим внучатам про верную лошадку.

Принц Баяя

Случилось однажды молодому королю разлучиться с женой и уйти на войну. Прошло немного времени, и принесла королева двойню, двух сыновей. Настало по всей земле ликованье великое, и отправились к королю с радостной вестью гонцы. Мальчики были здоровы и росли, как два молодых дубка. Тот, что на несколько минут раньше на свет появился, был пошустрее брата. Так оно и осталось, когда братья подросли. Старший бегал по двору, прыгал, скакал на лошадке, своей ровеснице. А второй все больше на мягких коврах нежился да к матери ласкался, из покоев никуда не выходил, все за мамину юбку держался. Недолюбливала королева старшего, младший же был ее любимчиком. Братьям по семь лет исполнилось, когда король с войны возвратился и прижал жену с детьми к сердцу.

— Который старший, который младший? — спросил король у жены.

И та, полагая, что супруг хочет знать, которого наследником сделать, подсунула своего любимчика. Король любил детей одинаково, но, когда они вступили в юношескую пору, услыхал вдруг старший, что младшего прочат на трон. И так ему стало обидно, что захотел он из дому уйти. Стал принц своей любимой лошадке тоску изливать.

И отвечает ему лошадка человеческим голосом:

— Коли не мил тебе дом, ступай бродить по белу свету, но без отцовского разрешения — ни шагу да никого с собой не бери, на другого коня не садись, седлай меня — я тебе счастье принесу.

Удивился принц, что лошадка человеческим голосом разговаривает, стал ее расспрашивать. Но лошадка отвечала: «Ничего сказать не смею, но буду тебе защитницей да советчицей, коли станешь меня во всем слушаться.»

Пообещал принц. И пошел в замок у отца разрешения просить. Отец стал сына отговаривать, зато мать поспешила согласиться.

Начали готовить принца в путь: слуг, коней, свиту. Но он от всего отказался и молвил: «Ни к чему мне такая свита, не нужны ни кони, ни люди, я возьму немного денег да оседлаю свою лошадку и поеду один-одинешенек по белу свету.»

И опять пришлось ему любимого отца упрашивать, пока тот не согласился. Наконец все было готово, лошадка стояла под седлом у ворот, а принц прощался с родителями и братом. Все горько плакали, даже злой матери стало жалко сына, и она строго-настрого наказала либо через год домой вернуться, либо дать о себе знать.

Вскоре принц был уже далеко от столицы. Маленькая лошадка бежала быстро, потому что была она не простая, а заколдованная — шерсть бархатная, ноги, как струнки, резвая, как серна.