Серебряная корона (ЛП)

На долю секунды я думаю, что они действительно собираются хладнокровно убить нас, а наши тела оставить гнить в этом забытом переулке, как мусор, но они не делают никаких движений, чтобы достать свое оружие. Тем не менее, я бы соврала, если бы сказала, что мое сердце не бьется с удвоенной скоростью в груди. Внешне плечи Оуэна кажутся ровными, но я чувствую учащенное дыхание сквозь тонкую ткань его рубашки.

Он тоже напуган.

Я выглядываю из-за его плеча, пытаясь получше рассмотреть мужчин. Они не представились и не объяснили причину своего внезапного появления. Как бы мне ни хотелось верить в обратное, я до мозга костей знаю, что они здесь не ради Оуэна.

Они здесь ради меня.

Мои бешеные мысли спотыкаются друг о друга, борясь за место на самом краю моего сознания.

Кто послал их?

И с какой целью?

— Эмилия Ланкастер, — мертвым голосом произносит ближайший костюм.

Я вздрагиваю. Я так долго ходила под именем Эмилия Леннокс, что почти забыла, что написано в моем свидетельстве о рождении.

Почти.

— Нам нужно, чтобы вы прошли с нами. — Голос мужчины такой же пустой, как и его взгляд. — Немедленно.

Я пытаюсь говорить, но не могу выдохнуть больше, чем писк воздуха через онемевшие губы.

— Ни в коем случае, мать твою! — рычит Оуэн от моего имени, плотнее прижимая меня к кирпичу. Мышцы его спины напряжены. — Она никуда с тобой не пойдет.

Мужчина в костюме кладет руку на кобуру — явная угроза. Когда он снова заговорил, его слова были отмечены крошечными капельками слюны, так как он произносил их со смертельной четкостью.

— Последнее предупреждение. Шаг. Прочь. От. Девушки.

Оуэн не сдвигается ни на дюйм.

— Иди. Блять. Сам.

Мужчина движется так быстро, что его практически не видно. Я не вижу, как он достает пистолет из кобуры, но я слышу ужасный стук, с которым он ударяется о голову Оуэна с силой, достаточной, чтобы вывести его из равновесия. Крик вырывается из моего горла, когда я вижу, как мой лучший друг падает на булыжник, его руки прижимаются к зияющей ране на виске. Кровь быстро течет между его пальцами, разбрызгиваясь по камням, как красный дождь.

— Оуэн!

Двое в костюмах перешагивают через него, как через кусок мусора, и наступают на меня. Их товарищи бесстрастно смотрят, как железные руки сжимают мои предплечья. Я пытаюсь не сводить глаз с Оуэна, пытаюсь вырваться из их крепкой хватки, когда они тащат меня в ослепительные лучи фар, как жука в ловушку, но это бесполезно. Они слишком сильны.

В течение нескольких секунд меня затаскивают на заднее сиденье, я прижимаю голову, чтобы не удариться о крышу, как преступник, которого грузят в полицейскую машину. Последнее, что я слышу, прежде чем за мной захлопывается дверь, это голос Оуэна, забитый болью и паникой, раздающийся в ночи.

— Эмилия!

КРИК ОУЭНА отдается в моих ушах еще долго после того, как мы съезжаем с тротуара и мчимся по улице, двигатель визжит, как запертое в клетке существо под капотом. Я одна на заднем сиденье. Я почти ничего не вижу из-за поднятой перегородки, закрывающей меня от людей в костюмах спереди.

Пытаясь не паниковать — о, да кого я обманываю, я точно паникую — я дергаю ручки дверей, но они крепко заперты. То же самое с темными тонированными окнами. Я оглядываюсь в поисках сумочки и мобильного телефона… прежде чем понимаю, что оставила их на барной стойке в "Хеннесси", где они мне совершенно не пригодятся.

Отлично.

Мои поиски под сиденьями тоже оказались пустыми. Ни полезных утюгов для шин, которые я могла бы использовать в качестве оружия, ни острых предметов, которые я могла бы воткнуть в глаза плохому парню при удобном случае. Я официально предоставлена сама себе.

Я прижимаюсь лбом к стеклу, пытаясь разглядеть что-нибудь снаружи, но вокруг только темнота, пока мы мчимся сквозь ночь в неизвестном направлении.

— Выпустите меня отсюда! — кричу я, стуча кулаками по перегородке. — Вы с ума сошли?! Это похищение!

С той стороны стены не отвечают.

— Я позвоню в полицию!

Я прекращаю стучать, чтобы прислушаться, но ничего нет. Нет даже малейшего признаков того, что они меня услышали. Машина поворачивает с резким визгом шин, и я лечу по кожаным сиденьям. Мой локоть врезается в стекло окна с достаточной силой, чтобы оставить след. Смахнув слезы с глаз, я потираю свою ушибленную кость и заставляю себя пристегнуть ремень безопасности.

Нет смысла умирать раньше, чем у них появится шанс убить меня.

Мы едем около двадцати минут, прежде чем я чувствую, как срабатывают тормоза. Когда двигатель глохнет, я отстегиваю ремень и лежу совершенно неподвижно, ожидая момента, когда откроется моя дверь, ожидая, когда они вытащат меня из внедорожника, чтобы… чтобы…

Честно говоря, я понятия не имею, куда они меня тащат, но могу только предположить, что это не то место, где я обычно предпочитаю проводить вечер пятницы.

Минута проходит в тишине.

Затем еще одна.

Мои голые колени подпрыгивают от нервной энергии, пока я жду.

Жду.

И жду.