Серебряная корона (ЛП)

Он выкрикивает мое имя, его руки сжимают меня сильнее, а губы опускаются, чтобы засосать чувствительную кожу моей шеи. От прикосновения зубов к яремной вене, где мой пульс бьется с удвоенной скоростью, моя спина выгибается, как тетива.

Пальцы вслепую хватаются за пуговицу его брюк, затем я с трудом пытаюсь расстегнуть молнию. Мне нужно освободить его, почувствовать его тяжесть в захвате моих рук, чтобы, между нами, не осталось никаких барьеров. Мне нужно увидеть, как он рассыпается под моим прикосновением, также как он губит меня. Он нужен мне внутри, под моей кожей, настолько глубоко, что это никогда не оставит меня.

Его руки путаются в моих волосах, когда он снова целует меня, в одно мгновение испортив мою идеальную прическу. Мне плевать. Наши губы никогда не расстаются, даже когда я притягиваю его к себе и начинаю накачивать его член ритмичными движениями, которые вызывают глубокие стоны удовольствия из глубины его горла.

С внезапным рыком он отрывает свои губы от моих и отталкивает меня назад, прижимая к столу. Не успеваю я моргнуть, как он оказывается вне пределов моей досягаемости, стоя на коленях между моих ног. Его темная голова скрывается под моими пышными юбками, его руки грубо раздвигают мои колени. Я вскрикиваю, когда его пальцы проникают в хрупкую ткань моего нижнего белья и срывают его с моего тела, затейливые швы не выдерживают его нетерпения.

У меня даже нет времени шокироваться его дикими действиями. Мое внимание переключается на широкие пальцы, поглаживающие мою внутреннюю поверхность бедер, пока он закидывает мои ноги себе на плечи. Когда он наклоняется, его рот сосет мой клитор, словно он голодал из-за меня, и я клянусь, весь мой чертов мир перестает существовать. Не осталось ничего, кроме этого — его губы пируют на мне, моя спина выгибается дугой. Удовольствие накатывает головокружительной волной, мои бедра сжимаются вокруг него, пока он медленно трахает меня своим языком.

Оргазм накатывает на меня без предупреждения, так быстро, что я не готова к нему. Я кричу, когда кончаю, достаточно громко, чтобы привлечь нежелательное внимание. Картер быстро поднимается и накрывает мой рот своим, проглатывая мои крики, пока его руки заканчивают работу, начатую его губами. Его пальцы проникают в мою намокшую сердцевину, сначала один палец, затем два, работая с искусной точностью, когда волны удовольствия обрушиваются на меня, снова и снова, нескончаемым приливом. Я стону, дико цепляюсь за него, пробуя себя на вкус на его языке, отчаянно желая большего, даже когда все мое тело содрогается от повторных толчков.

Наши глаза встречаются в темноте, и я вижу, как в них отражается моя собственная похоть — такая сильная, что это почти больно. Я хватаю его за рубашку и полностью притягиваю к себе, его тяжелый вес оседает между моих бедер. Тюль толстым слоем собирается вокруг моей талии, но я почти не замечаю этого, так как мои ноги обвиваются вокруг его спины.

— Эмилия, — стонет он, его лицо внезапно становится измученным. — Ты уверена?

— Я принимаю таблетки, — шепчу я, снова целуя его. Запускаю руки в его волосы. Наслаждаюсь восхитительной тяжестью его твердого, горячего тела, прижимающего меня к прохладному камню.

— Ты же знаешь, я не об этом. Как только мы сделаем это…

Он колеблется, выражение его лица спокойно, но быстрый взлет и падение его груди выдает его, как и напряжение в его плечах, когда его руки оказываются по обе стороны от моего лица. Я чувствую, как твердая головка его ствола касается гладкой поверхности между моими бедрами, и этого легкого намека на него почти достаточно, чтобы вызвать еще один оргазм.

— Картер… — Я тянусь вниз, между нами, обхватываю рукой его пульсирующую длину и маневрирую им, пока он не упирается в мой вход. — Я уверена.

Застонав от потребности, он без лишних сомнений вводит себя в меня, входя в меня с жестоким толчком, от которого все мое тело подпрыгивает на несколько дюймов вверх по столу. Я не в состоянии усмирить крики удовольствия, которые вырываются из моего горла, когда он движется во мне, заполняя меня так полно, что мне кажется, мое тело может разорваться на две части. Он трахает меня как одержимый, каждый удар глубже предыдущего.

— Эмилия.

Он произносит мое имя как молитву. Как обещание. Как обет.

Его язык проникает в мой рот, двигаясь в том же ритме, что и его член. Его глаза такие дикие, каких я никогда не видела — они держат мои в плену, пока мы двигаемся вместе, толчок за толчком.

Мы танцуем на краю лезвия, которое в любой момент может разрезать нас обоих на две части, но мне все равно. Сейчас есть только он, я и этот стол. Ни прошлого, ни будущего. Ни имен, ни ярлыков. Только похоть и потребность, и, возможно, если я посмотрю немного глубже, что — то большее.

Что-то, что пугает меня в миллион раз больше, чем все остальное, с чем я столкнулась сегодня.