Серебряная лоза (СИ)

— Да уж не слепой, — ответил ей мастер, поправляя на носу очки. — Учиться и работать ему это не помешает. Веди его, говорю, к Стефану, да пошустрее!

— С таким показаться... — начала было девчонка, но отец так зыркнул на неё, что она мигом присмирела. Натянула полушубок, висевший на крюке у двери, обернулась недовольно к мальчишке:

— Пошли!

На улице спутница старалась держаться как можно дальше и делала вид, что они вовсе не вместе.

Пропуск оказался металлической пластинкой, на которой мастер выбил имя.

— В каком году родился? — спросил он, поднимая глаза на мальчика.

Тот замешкался.

— Отец рассказывал, хороший был год, — наконец растерянно произнёс он. — Грибов, ягод много, зима тёплая, лето не засушливое. Да вам-то это знать зачем?

Девчонка насмешливо фыркнула за спиной.

— Вот дурень, — покачал головой мастер. — Совсем неграмотный, что ли? Хоть лет тебе сколько, знаешь?

— Четырнадцать зим, — ответил мальчишка, прибавив себе два года.

— Значит, родился в шестом году нового мира, — сообщил мастер, подсчитав дату. — И зимами уже года не меряют, летами теперь, запомни. Готово, держи свой пропуск, да не потеряй, иначе следующей потерей может стать твоя голова. Здесь особо разбираться не будут, не с таким, как ты. А пластинки у меня все под счёт, за каждую отчитываюсь, запасных нет, понял?

Мальчишку всё это не трогало. Он счастлив был, что всё так хорошо устроилось — он попал в город, о котором столько мечтал, и в первые же минуты нашёл наставника и спас своего волка. Он будто поднимался на крыльях всё выше и выше — над тесным, покрытым сажей переулком с его дымящими кирпичными трубами, над грязной мостовой с чёрным тающим снегом по обочинам, над презрительными взглядами встречных прохожих, и всё сейчас казалось ему прекрасным. Вот только родители... позже он передаст им весточку, и они поймут.

В мастерской мальчишка расписался внизу листа, заготовленного его будущим учителем. Выше были какие-то слова, и мастер даже предлагал их зачитать, но хвостатый отмахнулся — он, мол, и так согласен. А затем бросился всё осматривать.

— Потом поглядишь, — гнал его мастер. — Сперва обустройся, я выделю тебе чуланчик под крышей, но приберёшься сам.

— Да, да... Ого, это будет цветок? А эти лепестки, они раскрываются? Ничего себе! Для чего служит вот эта штука? — сыпал вопросами мальчишка. — В этой печи плавится металл, да? Какой жидкий, ой, глядеть больно...

Затем он остановился, нахмурил брови.

— А волк — он будет храниться в моей комнате? Где он сейчас?

— Где, где... — досадливо поморщился мастер. — Говорю же, шёл бы лучше наверх, каморку свою расчищал. В печи твой волк.

— Но вы же обещали! — ахнул мальчишка.

Он подбежал к круглому окошку, упал на колени, пытаясь разглядеть за толстым стеклом хоть что-то кроме пылающего жидкого жара. Глаза мгновенно заслезились — то ли от нестерпимо яркого света, то ли по другой причине.

— Ещё спасибо мне скажешь, — сурово ответил мастер и встряхнул его за плечо. — Нечего глаза портить, не гляди! Дурень, я же спас тебя и всех нас. Держать у себя такое — верная смерть.

— Тогда я здесь не останусь! — сквозь слёзы прокричал мальчишка, стряхивая чужую руку с плеча. — Обманщик, обманщик проклятый! Не хочу у такого учиться!

— Ты договор подписал, — напомнил ему мастер. — До двадцати одного года здесь останешься. Сбежишь — жалобу подам, волков по следу пустят и отыщут, где бы ты ни был.

Хвостатый вскочил, утирая слёзы рукавом, и бросился наверх по лестнице. Там, на самом верху, его и нашла Грета, скорчившегося в углу — он не знал, куда дальше идти.

— Вон там твоя каморка, — указала девушка рукой, глядя на него сверху вниз.

Мальчишка мигом скрылся за непрочной рассохшейся дверью. И когда оплакал своё горе, он стал лучшим учеником, который только был у мастера Джереона.

Глава 6. Настоящее. О переменах и новых встречах

Когда Хитринка и Прохвост вошли в хижину, Марта чем-то гремела в углу. Неясно, что она могла разглядеть тут без светляка.

— Рассказывай, — угрюмо предложила Хитринка, — кто ты есть такая и почему волки идут за тобой. Разве они выслеживают не тех, кто нарушил закон?

— Я ничего не сделала! — запротестовала незваная гостья. — Одно только правило и нарушила — не выходить наружу. Но это же не закон, и как не выйти, когда в городе праздник и все, вообще все туда шли, даже сопливый Ганс! Если б я только знала, что эти дрянные волки меня заметят...

— Ты присядь, — предложил Прохвост, двигая к гостье табурет, сделанный из пня. — Так почему, говоришь, тебе нельзя было выходить?

— Да разве ж Грета говорила! — фыркнула Марта, села на пенёк и поболтала ногами в тяжёлых, не по размеру башмаках.

Затем она тоненько запела:

— Дитя, эти стены — твой дом навсегда, а выйдешь наружу — случится беда...

— Грета тебе кто? — уточнил Прохвост.

— Никто, — ответила девочка, прерывая пение и склоняя голову к плечу. — Она для приютских кашу варит, прибирается, и за мной из жалости приглядывала, чтобы не заклевали. Ах, если покинешь спасительный кров, то станешь добычею лютых волков...