Серебряная птичка

Юна была так близко, руку протяни — и коснёшься, и это отвлекало. Он ясно слышал её запах, свежий, теплый и какой-то легкой горчинкой, хотелось вдохнуть ещё…

Потом Юна деликатно отступила в сторону и назад, оказавшись позади. Да, понятно, он владетель. Ступайте и любуйтесь, что творится, милорд граф…

Что творится? Почему-то Сайгур даже не удивился, что посреди кострища опять вырос тот же злополучный куст. Пока не настолько пышный, как недавно, но налицо были свежие, упругие ветки, блестящие зеленые листья, и цветы… белые цветы.

Найрин уже был тут. Сайгур подошёл. И должно быть, ему показалось, что при его приближении куст зашелестел на ветру сильнее.

— Поздравляю, брат. Теперь, боюсь, мы оба в глазах дьямонцев ни на что не годимся, — шутка получилась едкой.

— Ты же понимаешь, что я этого не хотел? — спросил Найрин.

— Понимаю. Но ведь как нарочно! Ты что, ночь не спал?..

Осунувшийся, с синяками под глазами, Найрин Кан не казался довольным жизнью.

— А что у тебя с руками? А с лицом? — встревожился он, разглядев Сайгура. — Когда ты успел?!

— Это куст мне отомстил, — Сайгур и не понял сразу, сильно ли пострадало лицо. — Что, я урод?

— Не урод. Отметины останутся.

Это точно ерунда. У него и так всяких отметин…

— Как Челла? — спросил Найрин, глядя куда-то поверх крыш.

Сайгур неопределенно повёл плечом. Налетел ветерок, и куст опять затрепетал листьями и цветами.

Как насмешничал.

— Я сегодня женюсь, — сказал вдруг Найрин, и это было неожиданно. — На Фай. Не стоит мне возражать.

Несколько мгновений Сайгуру всё-таки понадобилось, чтобы справиться это осмыслить.

— А про договор с её бабкой ты помнишь? — спросил он.

— Этот договор никому не нужен, если на ней женюсь я, — без тени сомнения возразил Найрин. — В том, что касается Фай…

— Тебе нужна знатная женщина, — всё-таки возразил Сайгур. — Не спеши так.

Отчего-то подумалось, что Фурати будет рвать и метать. Он ведь здесь, чтобы помочь Канам утвердиться в их новом положении. Женитьба на невольнице, пусть бывшей — не то, что поможет утвердиться.

— Я что-то не уверен, что нужна, — Найрин глянул со злостью. — Тебе досталась знатная. Радуйся. И разбирайся с ней сам, — он мельком глянул на птичку на руке Сайгура. — Мы обвенчаемся сегодня.

— Не стану мешать, — сдался тот. — Она хоть знает о твоих планах? И вообще, почему она? — это было уже не возражение, а последний вопрос.

— Она мне нравится. И она мне понятна. Знаешь, я хотел бы впредь обойтись без сюрпризов.

Найрин уже выяснил, что девушка ночевала у бабушки, в комнате, отведенной им с Фагундой-Сару. Так что он и пошел прямо туда. Один. Сайгур посмотрел ему вслед и остался на месте.

Сару опять сидела с прялкой, а Фай варила кашу на завтрак. Как видно, их обеих не интересовало то, что разволновало весь замок — Куст Феи вырос заново. А может, Сару это не удивило? Скорее всего.

При виде Найрина руки старухи замерли, веретено остановилось и упало. Как же она сдала — невольно отметил Найрин. Не так давно они увиделись впервые, и тогда Сару казалась более крепкой и здоровой. Она больна?..

Но об этом после. Сначала Фай, которая отодвинула горшочек с варевом подальше от огня и поклонилась Найрину:

— Милорд?

— Почтенная Сару, позволь недолго поговорить с твоей внучкой?

Та согласно закивала, и… может, Найрину показалась, но на её губах мелькнула торжествующая улыбка.

Он мог бы и не спрашивать разрешения у старой невольницы. Он мог бы обратиться прямо к ней, минуя Фай, и попросить руки девушки — и то и другое формальность. Нарин поступил так, чтобы дать понять — если речь о браке, то и об уважении. Брачное предложение невольнице поднимает её до положения самого Найрина, старое будет забыто. Сару всё поняла, и поняла верно.

Найрин посторонился, пропуская Фай к двери, они вышли во двор.

— Чем могу служить милорду? — поспешила спросить Фай.

Она была смущена.

— Фай, позволишь мне просить твоей руки? Выйдешь за меня замуж?

— Милорд… — она побледнела.

— Фай? Ты меня поняла? — он взял её за руку, но она вдруг руку отняла.

— Простите меня, милорд. Еще недавно я прямо на этом месте умерла бы от счастья, услышав такое. И была согласна на меньшее. Но теперь…

— Фай?.. — он её не понял. — Я предлагаю тебе законный брак. Венчание в храме. Ты не пожалеешь, я дам тебе всё, что только смогу. С леди Челлой все улажу, если тебя это беспокоит, да она и не может запретить нам…

— Простите меня, милорд, — повторила девушка. — Но я хочу стать женой другого человека. Прошу, не сердитесь. Я знаю, что вы великодушны.

— Фай?.. — до него дошло, наконец. — Ты мне отказываешь, потому что любишь другого?

Если Найрин и ожидал возражений, то возражений совсем другого рода.

— Да, милорд! — на её лице была написана такая отчаянная решимость, что он невольно отступил на шаг. — Умоляю, милорд, простите!

Он не нашелся, что сказать. Пожал плечами, повернулся и ушёл.

Фай вернулась в комнату. Бабушка Сару определенно не могла слышать их разговор, но она сидела насупленная и прожигала внучку гневным взглядом. Фай этому не удивилась.