Серебряная птичка

Место было незнакомое. Голова болела — как будто он крепко ею приложился. Или, скорее, его приложили. Он Сайгур Кан, граф Дьямон — хотя бы в этом не было сомнений. И пить хотелось немилосердно.

Сайгур прикрыл глаза, попытался напрячь и расслабить руки, проверяя, надежно ли связан. Решил, что связан не очень и освободиться можно. Потереть веревку о жесткую кору дерева — веревка на ощупь откровенно плохая. О нём вроде как забыли, никто не подходил. Бывать в плену ему уже приходилось, поэтому он четко понимал, что надо не теряться, а действовать.

Пока освобождался от верёвки, вспомнилось, по крайней мере, основное важное на этот момент — как он покидал свой замок, как передал Асту Кантору Вуари, как его окружили…

Люди, что напали — кто?.. Разбойники? В купеческом лагере?..

Разбойники, как считалось, пребывали где-то далеко и высоко, их отогнали, обезопасив дорогу. Значит, не отогнали. Они не тронули большой обоз, лакомую добычу для всех разбойников на свете, зато заполучили графа Дьямона, который для этого обоза охранял дорогу — та ещё издевка. И что теперь? Выкуп попросят?..

Стряхнув с рук остатки веревки, он взглянул туда, где прежде была цепь с птичкой — символ Дьямона исчез. Ожидаемо, но … очень плохо. Вчера спрашивал себя, что будет, попади птичка в чужие руки, и вот это случилось!

На шее что-то мешало. Он потрогал пальцами…

На его шее был надет тонкий стальной обруч. И не составляло труда понять, что это!

Ошейник. Невольничий ошейник. Их надевали пленным — чтобы не сбегали, не вредили иным способом. Да, всё так. Но надеть на него ошейник — это же верх нахальства.

Он попробовал разомкнуть и сорвать обруч — тут же руки онемели. Ошейник, значит, настоящий, заклятый, всё серьезно…

Всё равно надо пробовать унести ноги, пока никто не видит. Но он не успел развязать туго затянутую на ногах веревку — случайно или нет, эта веревка оказалась получше. Разбойники подошли сзади. Знакомый голос гортанно крикнул что-то по мукарранстки, и по рукам Сайгура прошёлся кончик плетки, обжёг, оставив алую полосу.

Его грубо подняли на ноги, опять связали — Сайгур успел двинуть двоих и получить тычки в ответ, — и привязали за руки к толстой ветке дерева, свисавшей прямо над головой.

— Здравствуйте, милорд, — издевательски-вежливо сказал человек, только что ударивший его плетью. — Вот вы и в моих руках.

— Фанир, — процедил Сайгур с отвращением.

И почему он даже не удивился?

— Тан Фунир, — поправил тот. — Я по рождению много выше тебя, не забывай, ублюдок кандрийского лорда. И я теперь твой хозяин и господин.

— Да ты совсем забылся, ублюдок демона из бездны! — негодующе выплюнул Сайгур.

Вот это случилось. И он редкий дурак, что допустил, но — ещё посмотрим…

— Я тебя купил, — сообщил Фунир, сверля его взглядом. — Ты мой раб. Тебя взяли с мечом в руках на Ничейной дороге! Следи за языком, раб. Кстати, я ведь ещё не подтвердил право владения. Чуть не забыл!

Он обошёл Сайгура, оказавшись за его спиной, коротко приказал по-мукаррански — и с пленника тут же сорвали всю одежду, оставив штаны и тонкую рубашку. Фунир тоже умело обращался с плетью — ударил крепко, с оттягом, сознательно разорвав тонкое полотно, и показавшаяся в прорехе красная полоса тут же засочилась кровью. Удар заставил Сайгура качнуться вперед и покрепче стиснуть зубы, он непременно упал бы, не будь привязан.

— Вот так, граф, — довольно осклабился высокородный тан, и опять обошёл пленника, чтобы смотреть ему в лицо, — за дерзкий язык ты заслужил больше, но радуйся, тебе нужны силы на дорогу. Мой господин желает видеть тебя не слишком потрепанным. Мне правда жаль. Стой пока, отдыхай. Имей в виду, я по натуре не сдержан, так что будь почтительным.

— Кто твой господин? Мукарранский князь?

— Ты не понял. Я велел тебе быть почтительным. Говори мне «мой тан» и «мой господин».

Сайгур промолчал, но усмехнулся непочтительно. Фунир недовольно прищёлкнул языком и опять развернул плеть. На этот раз не стал заходить со спины, просто отступил на пару шагов и хлестнул — лицо плеть не задела, но прочертила по груди, снова разорвав рубашку. Сайгуру ещё раз пришлось стискивать зубы.

— Я предупредил, раб, — сказал Фунир. — Кстати, по секрету, — он приблизился к Сайгуру совсем близко, — ошейник на тебе особенный. Колдун, который его продал, предупредил. Ты никогда в жизни его не снимешь, понял? Всегда будешь рабом. Надеешься вернуться в свой Дьямон? Это будет забавно, — и он поспешно отвернулся и отошёл, как будто не желая опять разворачивать плеть, если Сайгур будет «непочтителен».

Пленника следует доставить в Измир достаточно здоровым, а колдуна-лекаря с ними нет.

Сайгур остался в том же положении — привязанный за руки к ветке и практически висящий на ней, только теперь в одной разодранной рубахе. Этот сын шакала сказал — стой и отдыхай? Да он шутник. Только что нанесённые раны болели и даже пошевелиться было мучительно. Но это ничего, надо просто отвлечься. А вот пить хотелось немилосердно. Он закрыл глаза…