Серебряная птичка

— Я надеюсь. Но вообще, это ведь неважно. Пожениться их долг, причём тут любовь?.. — он ответил так же искренне, как и до сих пор. — Довольно, фея, теперь я тебя буду спрашивать. Покажешь мне сокола, которого ты приручала?

— Да, покажу, — она встала и опять плеснула зелье в чашку, Найрин выпил.

— Он замечательный, — девушка поставила чашку и села ближе к Найрину.

— Я всегда хотел завести себе сокола, — признался он. — Может, это получится здесь. И мы даже вместе съездим на охоту. Расскажи, чем ты любила заниматься в детстве. Когда была маленькая.

Хотелось слышать её голос. И слушать, что она говорит. Самому говорить не слишком хотелось.

— Я любила играть в мяч. Мы часто играли в мяч здесь, в нижнем дворе. Расскажи ещё про своего брата…

— Он лучше всех, — сказал Найрин. — Дьямону повезло.

— Да неужели? А если невеста ему совсем не понравится? — девушка поморщилась.

Найрин вздохнул.

— Им придётся договориться. Они должны.

— Как это — договориться? Разве в таких делах помогают договоры?

— Глупенькая. Конечно, помогают. Давай договоримся, и я тебя поцелую? А ты скажешь потом, понравилось ли тебе…

— Я подумаю, — она хмурилась, кусала губы. — А расскажи мне ещё что-нибудь. Про тебя и про твоего брата.

— Расскажу, когда поцелуешь. Боюсь, я пока не способен до тебя дотянуться, но ты ведь можешь?

— И не надейся.

— Да ты жестокая?

Во сне запросто можно говорить о том, о чем он молчал бы наяву. Во сне вообще всё можно.

Мигала лампа. Сон продолжался, а как долго — кто знает…

Найрин открыл глаза и не сразу понял, где находится — в своих покоях в Дьямоне. Правда, не помнил, как тут оказался. Удивился, что в комнате слишком светло — обычно он вставал раньше. У него тут несколько больших комнат, что с ними делать?..

Ладно, это не самое главное.

Он потянулся, и боль в забинтованной руке сразу же заставила всё вспомнить. Собственно, случилось многое, но главное лично для него — стычка с нахальным мукарранцем, бывшим женихом наследницы. С Алливеном Эргом. И тот должен покинуть замок, причём уже сегодня. Алливен был с дорогим боевым амулетом, но, по всем признакам, неожиданный всплеск силы в самом Найрине вполне позволял с ним справиться. Потому и захотелось бросить вызов — прямо до чесотки. Потому и подрались. И вопрос — сила-то почему так плеснула, внезапно и вдруг? То не было, когда бывало нужно, а тут нате вам, лорд Найрин, делайте что-нибудь…

Волнения вчерашнего дня? Перемена места?..

Желтый камень в кольце на левой руке красноречиво подмигнул — красиво огранённый камень. Кольцо старшего Эрга, знак признания долга. Даже жаль, что придётся когда-нибудь вернуть. Но признание долга — отлично. Не забыть объяснить Сайгуру, и чтобы он, чего доброго, не поцапался с Эргами. Этот мукарранский обычай брать кровные долги Найрин вспомнил почти случайно — наставник когда-то рассказывал…

На сундуке в углу дремал оруженосец. Посреди комнаты — низкий табурет. Зачем он?..

На столе у изголовья — расписной кувшинчик и серебряная чашка с узором из цветов и изображением волчьей головы. И сразу вспомнилось, зачем табурет. Но ведь… это был сон?

Это был сон.

Дверь открылась, вошла дородная мукарранка средних лет. Поклонилась Найрину.

— Господин желает вставать? Надо выпить лекарство, господин, — она говорила мягко, со слегка заметным акцентом. — Господин хорошо себя чувствует? Я скажу об этом бай Тале, если господин позволит.

Она налила зелье в чашку, немного, на донышко, и подала Найрину. Он выпил — всё верно, тот самый вкус из его сна.

— Ты всю ночь была со мной и поила лекарством?

— Да, господин, — с готовностью закивала служанка. — Так велела бай Тала. Она сказала, что сначала вы будете слабы, а потом всё наладится. Она сделает ещё лекарство.

Вот, значит, как. И насколько же сон был лучше реальности!

— Здесь ночью была девушка? Как её зовут? — спросил он наудачу, ну а вдруг…

— Девушка? Нет, господин. Но если вам нужно, надо попросить тани Юну, господин, — она понизила голос и понимающе улыбнулась. — Если господин прикажет, я сама скажу тани…

— Нет, не надо! — Найрин сказал это громко и зло, отчего служанка вздрогнула и посмотрела с недоумением.

А это Найрин вдруг представил, что та рыжая служанка получает такой приказ — ублажать ночью вон того кандрийца, ему захотелось! Нет, не его, конечно — кого-то другого. Если бы его…

— Не нужно, — повторил он спокойнее и улыбнулся женщине. — Спасибо тебе за заботу.

Его вещи лежали здесь же, в изножье, и пояс в том числе. Найрин достал из поясной сумки серебряную монету и вручил служанке.

— Это тебе. Моя благодарность.

— О, господин, — женщина довольно заулыбалась, — благодарю, господин. Подать горячую воду, чтобы умыться? Обед сюда? Внизу накрыты столы, но господин болен.

— Я умоюсь холодной и сам спущусь, — сказал он.

— Как господину угодно. Вара готова служить господину, — она поклонилась и выплыла за дверь.

— Одеваться, милорд? — сонно проскрипел из угла оруженосец. — Я разложил ваш костюм на лавке.

Мальчишка, однако, поспешно протёр глаза и слез с сундука, пригладил лохматые волосы.