Серебряная птичка

Конечно, сестре можно было «сидеть тихо» спокойно и сытно — так постановил барон. Нантель баловали, дарили подарки — Сайгур точно с пустыми руками не приезжал, и даже Найрин, как ни редко появлялся, старался чем-то порадовать её и ребенка. А не попадаться на глаза баронессе, не нарываться — да легче легкого. Баронесса была ленивой и редко выползала из своих покоев.

Однажды зимой Аста простудилась, и её отправили домой подлечиться. Обратно она возвращаться не захотела. Зато дома на девушку свалили все кухонные дела, и только изредка ей выпадала радость помудрить и приготовить что-то особенное — чаще для богатых соседей, на свадьбу, например. Дома ели просто, отец, хоть и выбрался из бедности, не одобрял пустых расходов.

Замуж красотку Асту больше не звали — как ведьма отворожила. Родители беспокоились, даже обращались к свахе — и там дело не пошло. Подросли братья, не за горами были их свадьбы. Нантель родила второго мальчика. Война с Руатом, которая поначалу была чередой стычек на границе, набирала обороты и требовала от лордов людей и денег, и жизней тоже. Сайгур совсем перестал появляться в отцовском замке. Там всё продолжалось, как раньше…

Умерла Нантель. Говорили, что болезнь поздней осенью принесли в замок бродячие менестрели, хотя — кто знает. Болезнь жестокой горячкой с кашлем и коликами прокатилась по замку и деревням, унеся десятки жизней — спасибо Пламени, что не больше. Но вот — Нантель…

Осиротевших детей сначала отправили к родным матери на мельницу, но вскоре барон потребовал их обратно — его кровь, а он кровью не разбрасывался. Не деревенщинами же их растить! С детьми в замок забрали Асту — нянька им так или иначе требовалась, Рону ещё не исполнилось и двух лет.

Аста искренне оплакивала сестру, но зато получила всё, что той принадлежало — её уютные комнаты в дальней башне, сундук с нарядами и множество других приятных вещей, включая помощь прислуги, подарки барона и Найрина, который теперь навещал и старался порадовать её, Асту. Вообще, конечно, детей, но ведь она была при детях, значит — и её. Отрез льна или яркой шерсти, кусок хорошего полотна, моток кружева или шелковой ленты с торга, клубок цветной пряжи — в таких удовольствиях у неё не было недостатка. И дети — она от души любила этих детей и заботилась, как только могла! И отец этих детей, лучший мужчина, о котором тайком вздыхала каждая девушка — этот мужчина в конце концов тоже ей достался!

Но чего Асте точно не хотелось бы, даже в дурном сне — это бегать по кухне под строгие окрики старших кухарок! Так она считала, пока барон не отправил её и детей к лорду Сайгуру — устраиваться на новом месте и вкушать щедрую королевскую милость…

Аста не могла понять, за что Сайгур так с ней поступил. Она не рассчитывала, конечно, на почетное место за его свадебным столом, но что за дальним концом этого стола ей найдется местечко — ожидала. Прикинула, какое наденет платье, какие туфли. И серьги новые, которые пока не носила, только доставала иногда полюбоваться. Конечно, ей никакой радости от этой свадьбы, обидно было отчего-то до боли. Но куда деваться? Он ведь не знает, что гадалка ей предсказала! И никто не знает…

И всё-таки хотелось подойти к нему при всех, поздравить, как это полагается на свадьбе. Просто — положено ведь?.. Если ты не просто девка на посылках. И вот…

Он заказал ей пряное мясо и яичный пирог. И придётся браться за дело. Пирог, впрочем, будет вкуснее наутро, хотя и вечером тоже неплох. И не трудно это приготовить, конечно, было бы где и из чего. Но — за что?..

На кухню Асту проводила экономка — строгая женщина, одетая вполне по-кандрийски, если не считать накидки на голове. Показала ей большой стол в самом углу, печь, на которую Аста посмотрела с опаской, сундучок на столе, холщовые мешочки с мукой и чем-то ещё. Выдала фартук из белого полотна и белый платок на голову, а когда Аста отложила платок — огромная повариха размером с три Асты разразилась гневной речью. Пришлось повязать платок. Что за строгости?..

Рон пришёл с ней. А куда было его девать? Отослать с Делином, чтобы тот присматривал — так и Делин куда-то запропастился! Можно было позвать слуг, но мальчик не остался бы с незнакомыми людьми.

Итак, Рон был с ней, огромная повариха покосилась на него и показала на корзины с какими-то овощами в дальнем углу. Экономка ответила ей на непонятном языке, огромная вытаращила глаза и отвернулась, бормоча что-то себе под нос, а потом ещё несколько раз зыркнула на Рона. А к Асте подозвали двух девушек, тоже в фартуках и платках, чернявых, с виду расторопных.

— Им приказывать, эсса, — сказала экономка Асте. — Они понимать. Они приносить и делать. Вы закончить и говорить бай Варану, — она показала на огромную, — и звать меня, — теперь она показала на рослого стражника у дверей. — Вы торопиться, господин велеть.