Серебряная птичка

Сайгуру казалось, что его ударили под дых. Весь его пыл, который точно был там, в зале, когда он сидел рядом с ней за столом, и когда шел с Фурати по лестнице и тот что-то бормотал про запертую шкатулку… это было как если плеснуть водой на горячие угли.

Угли зашипели и остыли.

Красивая, невероятно красивая девушка сидела перед ним на кровати. Такую можно только придумать. И она — его жена. Только с ней он теперь должен спать, только она будет рожать ему детей! И он хотел её, очень хотел.

Но ничего не смог бы сделать. Впервые в жизни его мужской инструмент ни на что не годился. Причём это случилось рядом с юной, прекрасной девушкой, с нежной кожей и рыжими кудряшками у лица. Да о такой только подумать — и потом хоть на стену лезь, не зная, куда деть желание!

Она взглянула исподлобья, с легким удивлением.

Он подошёл, выпростал её из шелкового покрывала и, приподняв, поцеловал. Она не пыталась вывернуться, не отталкивала, никак не показывала неприязни — спокойно позволила себя поцеловать, и смотрела с легким недоумением и ожиданием — дескать, а теперь что, милорд?

Ему поцелуй ничуть не помог. Все оставалось так же… никак.

Сайгур отпустил жену и лег, вытянулся на краю кровати, положив руки за голову. И был озадачен. Да, пока ещё только озадачен. Что за напасть?

Он должен осуществить брак сегодня.

— Теперь мы будем спать, милорд? — помолчав, спросила Челла.

— Вы хотите спать? — ответил он вопросом на вопрос.

Было ещё рано сдаваться.

Повернулся к ней, приподнявшись на локте. Протянул руку и дотронулся до рыжих шелковистых волос. И пресёк её попытку отпрянуть, основательно запустив пальцы в это прохладное шелковое пламя.

— Не убегайте. Вы теперь моя жена, я могу трогать вас, сколько захочу. Позволите?..

— Ваше право, милорд, — тут же согласилась она. — Сколько захотите.

Прикасаться к ней было приятно, но и только — всё равно что гладить красивую кошку. От желания тоже ничего не осталось.

— Дотроньтесь до меня тоже, — попросил Сайгур.

Она осторожно коснулась пальцем до его щеки. И тут же убрала руку.

— Я не кусаюсь, — напомнил Сайгур. — Я уже это говорил?

— Да, милорд. Я помню.

Он перекатился на кровати, подминая её под себя, оказался сверху, опираясь на руки. Она сжалась, взгляд заметался — всё же боится?

— Пожалуйста, милорд…

— Да?

— Отпустите меня. Прошу вас.

— Что тебе не нравится? — он касался щекой её щеки, телом ощущал её всю, но — проклятье! — по-прежнему без толку.

Его тело не пробуждалось для любви. Её, впрочем, тоже. Ещё некоторое время он потратил на то, чтобы гладить её, тискать и обнимать, и целовать пробовал, прикладывая всё умение, чтобы расшевелить эту куклу и загореться самому…

Пустая трата времени. Она действительно была равнодушна, как кукла, а он сам — как…

Да он не знал даже, с чем или кем себя, такого, сравнить! С древним старцем, у которого вместо крови холодное молоко? Он чувствовал легкое удовольствие от прикосновений, но не страсть, не любовное томление, не кипение в крови! Да и пусть бы эта его ледяная леди такой и оставалась, неважно. Главное — разбудить себя, чтобы все, что надо, окрепло и могло действовать. Сколько раз это злосчастье бывало крепким и действенным, когда не требовалось, и доставляло беспокойство, а теперь, в такой важный день…

Челла покорно терпела все, не показывая недовольства. Происходило что-то совершенно неправильное, и, кажется, она догадывалась, что именно, хотя ещё не рисковала облечь догадку в слова. Первый испуг и первое любопытство уже прошли. Осталась досада. И хорошо бы теперь супруг оставил её в покое и ушел спать, или… пусть остается здесь, только отодвинется подальше, во имя башмаков Гемм! Её прошлая ночь была бессонной, кто же знал, что придётся так внезапно выходить замуж!

Она обещала быть послушной? Всё позволить, да? Вот, пусть забирает обещанное и не жалуется! Но она ещё подумает, будет ли послушной завтра! Что-то ей уже надоело!

Он отпустил девушку, откатился на край постели. Разочарование было таким, что хотелось выть, так, чтобы услышала половина Дьямона!

Полежав какое-то время молча и выровняв дыхание, Челла сказала:

— Доброй ночи, милорд. Я к вашим услугам… может быть, утром. Когда пожелаете.

Ей безумно хотелось оказаться подальше отсюда, хотя бы просто провалившись в сон. И она царапнула его холодной вежливостью, даже не подумав о том, что в данном случае это звучит, как изощрённое издевательство. Сайгур сгрёб вышитую шелковую подушку и со всей силы хлестнул ею об изголовье — полетели перья.

— Доброй ночи, миледи, — выдохнул он хрипло.

И подумал, что утром, чего доброго, сюда явится не меньше половины бездельников, что пили сегодня за их счастье — требовать брачную простыню. Значит, надо принять меры. Испачкать простыню своей кровью?..

Здешние знахарки кое-в чём смыслят, определят, что кровь не та — наверняка Юна прикажет проверить. И его поднимут на смех. Вот хорошо, что не сделал сгоряча эту глупость.

А прекрасная тани Челла уже отвернулась, с головой спрятавшись под одно из одеял, и, может быть, даже спала — к очередному удивлению Сайгура.