Серебряная выдра (СИ)

— Да, — закивал он, и рот его странно искривился, обнажая зубы. — Вода!

Он поднял руку, и стёр с лица капли.

— Джинни передавала тебе привет. Она обязательно заедет к тебе завтра. Она испекла для тебя лимонный торт.

— Торт, — эхом повторила она.

— Да, лимонный, — кивнул человек. — Помнишь, ты любила лимонный торт, когда-то…

Она прикрыла глаза и снова обратила их к небу.

— Прости меня, — человек снова сжал её руку. — Прости, что не успел тогда! О, Мерлин, Гермиона! Да вспомни же ты, наконец!

Она продолжала смотреть в окно, и ей было всё равно, какие звуки производит своим ртом этот странный человек, но из её глаз почему-то тоже потекла вода.

Дни в белой комнате тянулись не медленно и не быстро. Они просто шли, а она просто сидела, уткнувшись взглядом в кусок голубого неба. Иногда к ней приходили какие-то люди, и каждый раз они словно бы уже знали её, а она видела их впервые, и ей было абсолютно безразлично кто они. Ей вообще всё было безразлично.

— Мистер Малфой! Я же уже сказала вам, что это невозможно, — раздался в очередной раз чей-то голос за её спиной. — Мы уже испробовали многие методы! То о чём говорите вы — просто запрещено, понимаете?

— Оставьте меня с ней наедине! — ответил другой голос, и в следующий момент голубое небо перед ней погасло.

На этот раз она увидела высокого человека. У него были длинные, полностью седые волосы, лицо всё в морщинах, глаза бледные, выцветшие.

— Гермиона, — сказал человек, садясь перед ней на стул. — Я Люциус, помнишь меня?

Она отрешённо перевела свой взгляд снова на кусок голубого неба.

— Да хватит туда смотреть! — воскликнул человек, но ей было всё равно. — Пожалуйста, посмотри на меня! Да обрати же на меня свой взгляд!

Рука его с силой схватила её за подбородок, и она увидела, что из глаз его течёт вода.

— Вода, — сказала она. — Вода течёт.

— Гермиона, — выцветшие глаза его наполнились чем-то странным. Чем-то похожим на то, что было внутри неё, название чему она не могла дать. — Я должен найти способ. Я переверну эту чёртову Землю, но верну тебя к себе, обещаю.

— Люциус, что ты здесь делаешь? — откуда-то сбоку раздался совершенно другой, новый голос. Он был звонкий и высокий. — Ой, ты всё ещё страдаешь от того, что эта грязнокровка растеряла свои куриные мозги?

За спиной человека с седыми волосами возникла женщина. У неё были растрёпанные чёрные волосы и горящий огнём, такой же чёрный взгляд, странное грязное платье, всё в дырах и длинные неухоженные кривые ногти.

— Хочешь, я верну ей память? — спросила она, держа в пальцах изогнутую деревянную палочку. — Хотя я, честно говоря, не уверена, что она этого достойна. Она в своей жизни не раз стирала память другим людям. Очень грубо стирала! Вмешивалась в их разум, полностью его изменяла. Долохов, Роули, Лавгуд… Как-то раз она даже изменила память своим собственным родителям! Представляешь? Конечно, потом она вернула им все воспоминания, но спросила ли она у них, хотели ли они этого? Может быть, они и рады были забыть её навсегда?!

Лицо женщины внезапно возникло прямо перед её глазами, и она ощутила её зловонное гнилое дыхание у себя на лице.

— Круцио! — воскликнула женщина, уткнув острый конец палочки ей в висок, и боль парализовала всё её тело.

— Гермиона! — вскакивая со стула, воскликнул седой человек. — Гермиона!

Женщина оглушительно смеялась, обнажая гнилые зубы, источая зловонное дыхание вокруг себя. Оно заползло ей в нос и лёгкие, заполнило всё пространство белой комнаты, и голубое небо в окне стало такое же бесцветное, как глаза у седого человека.

Её трясло. Всё её естество сковала боль. Рот у неё открылся и из него вырвался дикий оглушительный крик, от которого всё находящееся в белой комнате исчезло, и белой комнаты вскорости тоже не стало, а сама она просто провалилась в ничто.

***

— Гермиона! — раздался откуда-то с поверхности голос Люциуса. — Гермиона, проснись!

Гермиона начала приходить в себя, почувствовав что Люциус отчаянно трясёт её за плечи. Она широко распахнула глаза и увидела его ещё не бесцветные, серые, наполненные испугом глаза. Лицо его не было в морщинах, а волосы не были седыми. Наконец она вспомнила своё имя и поняла, что всё произошедшее в той странной белой комнате, было всего лишь сном — страшным ночным кошмаром. Из глаз её потекла вода и она вспомнила, что это слёзы.

Люциус крепко прижал её к себе и начал гладить по голове.

— Всё прошло, всё закончилось, — тихо шептал он ей на ухо. — Что тебе приснилось?

— Мне приснилось то, что должно было со мной стать, если бы вы с Гарри не успели, — произнесла она, осознав, что мысли её наконец-то способны складываться в целые предложения. От этого слёзы из глаз хлынули ещё сильнее. — Это было так ужасно, Люциус! Так реально! Я ничего не помнила. Никого не узнавала. Там был Гарри и ты. Прошло уже много лет, а я всё ещё ничего не понимала. А потом…

Она на мгновение запнулась.

— Что потом? — спросил он.