Серебряная выдра (СИ)

Колдомедик рассказывал, что пробовал применять легилименцию и к другим своим пациентам, но отсутствие этой самой связи, не позволяло ему работать с их разумом столь же эффективно. Он также отмечал, что у людей, пострадавших от заклятия Империо, сознание было не столько разрушено, сколько атрофировано, а потому проникновение в него осуществлялось достаточно легко. В связи с чем, он выразил опасения относительно того, что в случае с Роном картина могла быть прямо противоположной, поскольку его разрушенное сознание, судя по всему, напротив, характеризовалось чрезмерной агрессией.

Полученная информация так взволновала Гермиону, что первым же делом, она бросилась писать письма Северусу и доктору Шафику. Предостережения шведского колдомедика о сложности проникновения в разум Рона не отпугнули её, а, напротив, утвердили в её голове мысль о необходимости осуществления этой манипуляции. Впервые за долгое время Гермиона ощутила настоящее воодушевление. В ситуации, казавшейся ей столь безвыходной, она узрела наконец пусть и слабый, но всё же огонь надежды, который не могла упустить просто так. Вот только реакции доктора Шафика, Северуса, а впоследствии и Люциуса на всё это, были не столь же радужными как её собственная.

Доктор Шафик, например, категорически был против подобного вмешательства в сознание своего пациента, мотивировав это тем, что в официальной колдомедицине, подобные методы воздействия совсем не приветствовались и считались этически некорректными.

Северус, говорил о том, что восстановление разрозненных частей памяти Рона посредством легилименции если и было возможным в теории, на практике же, представляло, вероятно, весьма и весьма нелёгкую задачу, сопряжённую с огромным количеством препятствий, таких, например, как инерция запущенного процесса. Возможность регулярного «отката» в ходе подобного лечения, по его мнению, превышала потенциальный успех.

Люциусу же в целом и вовсе было всё равно, каким именно методом в конце концов будут лечить мистера Рональда Уизли. Единственным его условием, которое он поставил перед Гермионой, было только то, что она не должна была даже думать о возможности заниматься этим процессом сама.

И, тем не менее, Гермиона не была бы Гермионой, если бы не боролась за возникшую в её голове идею до конца. Долгими уговорами она всё же убедила Люциуса обсудить с доктором Шафиком возможность применения заклятия Легилименс в процессе лечения Рона, под их личную ответственность. Без согласия семьи сделать это, конечно, было нельзя, а потому Гермиона попросила Джинни организовать ей встречу с Молли и Артуром, в надежде получить их разрешение на лечение Рона с помощью легилименции.

Самой же главной проблемой в сложившейся ситуации оставалось только то, что на примете у Гермионы пока не было человека, который смог бы взяться непосредственно за лечение Рона. В больнице Святого Мунго, врачей которые бы согласились осуществлять этот процесс, конечно же не нашлось, а Северуса, который был наиболее всех подкован в вопросах легилименции, Гермиона просить о таком не смела.

Как бы там ни было, но спустя несколько дней, в доме Поттеров в Годриковой впадине, в небольшой гостиной собралось внушительное количество гостей, которые пришли сюда ради одной единственной цели — обсуждения возможности исцеления Рона.

Гермиона очень волновалась перед этой встречей. Накануне она даже не смогла сомкнуть глаз, вспоминая то, с какой горечью на неё взглянула Молли, встретившаяся им с Люциусом в коридоре больницы Святого Мунго, при их последнем посещении Рона. Видели они друг друга издалека. Женщина как раз шла в палату к сыну, а Гермиона и Люциус выходили из кабинета его лечащего врача. Гермиона помнила, как Молли застыла на мгновение у двери, уже взявшись за ручку. Каким тяжёлым взглядом смерила она Люциуса, обменивающегося на прощание с доктором Шафиком неформальной шуткой, как пронизывающе посмотрела Гермионе в глаза. Лицо Гермионы тогда невольно вспыхнуло и она инстинктивно, как ребёнок схватилась рукой за мантию Люциуса, будто бы желая найти укрытие от этого взгляда.

Молли скрылась в палате Рона, а Гермиона ещё долгое время в тот день не могла найти себе места, и вот теперь, ей предстояло вновь встретиться с ней. Встретиться лицом к лицу с матерью, испытывающей боль за страдания своего ребёнка. С матерью, которая во всём случившемся до сих пор винила только её.

Когда Гермиона с Люциусом и Северусом прибыли в Годрикову впадину, в доме Гарри и Джинии собралось уже практически всё семейство Уизли. Помимо Молли и Артура, здесь были Джордж и Перси со своими жёнами, Билл, который пришёл сегодня без Флёр, поскольку та осталась приглядывать за детьми. Из Румынии даже приехал Чарли. И, когда все они устроились в гостиной на диванах, креслах и принесённых из столовой стульях, в камине сверкнула зелёная вспышка, и из него с весьма надменным видом вышла Лаванда.