Серебряная выдра (СИ)

Спустя неделю, когда наступил июнь, Гермиона попросила Люциуса снова отправиться с ней в больницу к Рону. Вину свою перед ним она уже испытывала не столь остро. Чувство это переросло у неё в жалость — тягучую, молчаливую, ноющую. Гермиона ещё не знала, как помочь ему, да и могла ли она сделать это? Но, после второго посещения больницы, она дала себе обещание, что попытается сотворить для него хоть что-то хорошее. Гермиона поняла, что даже если ей и не удастся в конце концов отыскать способ излечить его, она была обязана, по крайней мере, оказать поддержку его сыну, Хьюго, несмотря на то, что Лаванда упорно не выходила с ней на связь.

В этот раз Гермиона попросила также доктора Шафика дать ей историю болезни Рона, с перечислением всех уже испробованных методов лечения, и после недолгой приватной беседы Люциуса с колдомедиком, получила все необходимые бумаги, которые принялась изучать сразу по возвращении в поместье.

Лечение Рона было не примечательным. В основном оно базировалось на применении классических для таких недугов зелий, оказывающих транквилизирующий эффект разной силы. Время от времени препараты и дозы менялись, однако никакого выраженного улучшения за все эти месяцы отмечено не было. После того же, как стало известно, что причиной болезни Рона стало заклятие Обливиэйт, доктор Шафик начал применять к нему особую терапию, заключающуюся в попытке нейтрализации эффекта этого заклятия посредством специальных контрзаклинаний. Впрочем, действия эти снова не дали никакого эффекта, из чего доктор Шафик делал вывод, что само заклятие Обливиэйт со временем уже разложилось, а полное изменение сознания, наблюдавшееся у Рона являлось только его печальным последствием, исправить которое, увы, не удавалось ни одним из известных официальной колдомедицине методов.

Изучив историю болезни, Гермиона отправила в книжный магазин Флориш и Блоттс запрос, согласно которому они должны были прислать в Малфой-мэнор все имеющиеся у них на данный момент в продаже книги по целительству и, в особенности те из них, которые касались лечения пациентов с изменённым под действием различного рода заклятий сознанием. Заказ прибыл на следующий день, и Гермиона, как в старые добрые времена, уселась за изучение полученных книг. Нельзя было сказать, что в них она искала что-то конкретное, однако, наиболее всего Гермиону интересовал вопрос, применялась ли когда-нибудь в отношении таких пациентов легилименция.

Идея проникнуть в разум Рона посредством этого заклятия посетила Гермиону практически сразу, как только она узнала о его недуге, однако теперь её смущало полное отсутствие каких-либо данных о лечении психических расстройств с помощью этих чар. Неясно было одно: либо колдомедики, наблюдающие пациентов с подобными недугами просто-напросто не были искушены в этом искусстве, либо же опасались возможных негативных последствий, к которым могли привести манипуляции такого рода.

Гермиона понимала, что проникновение в чужой разум, да ещё и подверженный разрушению со стороны деструктивного заклятия, мог быть опасным прежде всего для самого легилимента, однако мысль эта всё ещё не давала ей покоя. И какова же была её радость, когда в монографии одного шведского колдомедика, посвящённой реабилитации пациентов страдающих расстройствам психики после интенсивного воздействия заклятием Империо, она обнаружила описание его опыта проникновения в разум одной своей пациентки с помощью легилименции. В монографии колдомедик ограничился, правда, лишь несколькими предложениями, в которых рассказывал, что сознание женщины, долгое время находящейся под заклятием Империо при проникновении в него с помощью заклятия Легилименс характеризуется полной открытостью, неспособностью сопротивляться чужой воле и заторможенностью реакций на любые импульсы, но Гермионе хватило и этого.

На следующий же день она отправила автору монографии письмо, где описала ситуацию произошедшую с Роном и попросила как можно подробнее рассказать о своём опыте применения легилименции к его пациентке. На удивление Гермионы, ответ пришёл к ней уже на следующий день. Колдомедик прислал ей весьма развернутое послание, в котором рассказал, что пациентка, описанная в монографии является его собственной сестрой, с которой они практиковали легилименцию ещё до того, как та была похищена на Ближнем Востоке во время одной из своих миротворческих миссий и провела несколько лет в плену, где регулярно подвергалась воздействию заклятия Империо. По его словам, после вызволения из плена женщина вернулась домой полностью лишённая свободной воли, вплоть до неспособность справляться с собственными физиологическими потребностями, в связи с чем колдомедик и начал пристальное изучение пациентов с подобным недугом. Он также писал, что применение легилименции дало в отношении неё наилучший результат, который достигнут был, однако, в ходе многолетней кропотливой работы с её сознанием и обусловлен был во многом наличием между ними особой родственной и ментальной связи.