Серебряное пламя

– Именно поэтому ты перебирала всех мальчишек из отряда по нескольку раз, а на меня даже не взглянула никогда! – Только сейчас он осознал, насколько внимательно следил за ней все эти годы, ожидая хоть одного признака интереса со стороны девчонки, который бы позволил ему отбросить все моральные переживания и оказаться с ней в постели. – Ни одного намека не дала, словно меня нет, или я не мужчина вовсе! – Неужели эти сосунки в его команде были чем-то предпочтительнее? – Со временем я начал задумываться: может со мной действительно что-то не так? И веришь – постепенно стал видеть признаки отвращения на лицах всех женщин, с которыми общался. – Это было непривычно и мучительно – против собственной воли ловить эмоции любовниц, в самые неожиданные моменты, и не находить того, чего ожидал. – С тех самых пор я так ни разу и не испытал удовлетворения от близости – только чистое утоление желания. – А теперь она что-то говорит о чувствах, которых он от нее напрасно ждал столько лет! – Отличное восхищение – так мужчину и импотентом сделать не долго!

   Тинэ молчала, продолжая открыто смотреть на него, но искры в ее глазах постепенно потухали, а лицо становилось задумчивым и неподвижным, будто она сделала для себя очередной непостижимый вывод:

– И что? – спустя минуту тихо спросила она, – теперь ты убедился, что заблуждался?

   Тон ее голоса изменился – с таким искренним участием можно говорить с другом, давая полезный совет, но не с тем, с кем недавно занималась любовью:

– Хочешь проверить? – девушка кивнула в сторону замка, явно намекая на всех находящихся там женщин. – Иди. До конца ночи не так долго осталось.

   Силмароин снова опешил от ее ненормальной реакции.

– Я не пойму – ты меня снова пожалеть пытаешься? – ошарашено спросил он, а потом, подозрительно прищурившись, поинтересовался, – Или просто избавиться стараешься, чтобы самой успеть всех перепробовать, как грозилась?

   Зябко обхватив себя руками, она покачала головой:

– Ты волен делать, что хочешь. Кто я такая, чтобы решать – уйти тебе или остаться.

   Он весело улыбнулся: – Значит жалость…

   Ребенок. Совсем еще ребенок.

   Как бы невзначай придвинувшись поближе, мужчина произнес:

– Знаешь, мне гораздо больше нравится, когда ты меня по-другому жалеешь, – и, не давая опомниться, запустил руки в вырез платья, обхватив ладонями грудь и промурлыкав прямо в ухо: – Пожалей меня, Тинэ!

   Это, понятное только им двоим выражение уже начало ему нравиться.

* * *

   Тинэ сейчас не смогла бы сказать, как давно стала мысленно воспринимать Силмароина огромным хищником. На нем, как на наставнике и объекте для подражания, было постоянно сосредоточено внимание всей группы и потому девушке часто волей неволей приходилось замечать кошачью гибкость его движений в сражениях. Удивительную для такого крупного тела невесомую бесшумность шагов, привычку принюхиваться и другие мелкие детали. И ярость в чуждых диких глазах – безумную, неудержимую.

   Зверь. Злобный, безжалостный. Он никогда не заботился о том, чтобы замаскировать свою сущность от окружающих, и она неприкрыто отражалась в каждой заостренной черте лица. В высокомерности и надменности поведения. Он просто источал все эти пугающие, уродующие природу олоэсс качества, презрительно отвергая раздумья о том, какое производит впечатление. Знал ли он, насколько отталкивающим выглядит в чужих глазах?

   Весь интерес соплеменников, который она недавно наблюдала, заключался только в одном: словно к танцующему холодному пламени, их, как мотыльков, неудержимо влекло к Силмароину – пресыщенные одинаково великолепными партнерами, они стремились ко всему необычному, чтобы испытать острые ощущения. Забраться в клетку и подергать снежного тигра за усы, пощекотать себе нервы. И, опалившись ледяным огнем, отпрянуть. Никто из этих изнеженных созданий, привыкших видеть вокруг только прекрасное, не смог бы остаться рядом с ним надолго. А он ничего не делал, чтобы это изменить. Как будто состязался со всем миром в хладнокровии. Один против всех. Бросать вызов и не отступать было в его характере. Только неизвестно, кто больше проигрывал в этом сражении…

   Однако видеть эту звериную силу со стороны и ощущать ее очень близко, практически внутри себя, оказалось не одно и то же. Восторг захватил девушку, заставив позабыть о первых неприятных впечатлениях, и она наслаждалась тем, как мгновенно напрягается и каменеет его тело – и тут же снова плавится, превращаясь в жидкий лед. Вдыхала неповторимый, присущий только ему одному запах кожи, напоминающий аромат лесных трав холодным утром. Звуки, похожие на рычание пополам с низкими стонами будили в Тинэ какое-то незнакомое ликующее чувство. Даже то, что он придавил ее к жесткому царапающемуся стволу, нравилось её женскому естеству, стремящемуся найти в мужчине превосходящую силу.