Серебряное солнце (СИ)

Дейдара зыркнул на невозмутимого Учиху, который одеться и не подумал, более внимательно оглядел Хаджиме. Вывод, чем эти двое тут занимались, напрашивался сам собой, но со знакомым образом Итачи отчаянно не стыковался.

А ещё — с языка почему-то не шла привычная и понятная гадость. Ну, не в опасности же получить кунай под ребро дело. Такое его никогда не останавливало. Поэтому подрывник промолчал.

Итачи кивнул сам себе, подцепил Тсукури за шиворот и бесцеремонно поволок к двери. Угадывать, что у него переклинило в мозгах, было лень.

— Э, не-не-не! — возмутился Дейдара, упираясь руками в косяк. — Я туда не пойду!

Хаджиме был слишком разнежен и добр, поэтому, зевнув, он поинтересовался:

— А что случилось-то?

Подрывник затравленно глянул на Учиху, вздохнул, сдаваясь.

— Там Тоби.

Хаджиме неожиданно для себя проникся сочувствием. Неизвестно, кто его в прошлой жизни так доставал, но желание спрятаться хоть у биджу на хвосте он понимал и принимал.

— Итачи?.. — вопросительно произнёс волчонок.

Учиха вздохнул. Дейдара обвис на руке, словно выловленный из лужи котенок, но за косяк держался крепко, и отковырять его без лишнего шума вряд ли получилось бы.

— Обнаглел, — констатировал Итачи. — Вконец.

— А он мне вообще тортик обещал, — вдруг выдал Тсукури, не спеша разжимать пальцы.

— Сейчас же утро, какой тортик, — снова зевнул Хаджиме и таки пополз одеваться. — Его сделать сначала надо… Есть только несколько пирожков, — волчонок заглянул в сумку. — И чай. Будешь?

Итачи еще раз вздохнул — еще немного понежиться явно не удастся, и даже выпинывание Тсукури в коридор не поможет. С Дейдары станется снова начать колотиться в дверь хотя бы из вредности. Стоило одеться самому, ну и понаблюдать, как Хаджиме справится с потенциально конфликтным общением. Дейдара был сейчас самым молодым из Акацки и, в отличие от самого Итачи в его возрасте, эмоции скрывать толком не умел и не любил. Вот и сейчас — моргал и таращился, как оглушенная сова.

— А вот буду, мм!

— Да молодец, молодец, — покивал Хаджиме. Его почему-то такое поведение не раздражало, а наоборот, умиляло. Хотя в его благостном состоянии хорошо будет всё — даже если перед носом появится шинигами и скажет: «Приве-е-ет».

Волчонок передёрнулся. Нет, всё-таки состояние не настолько благостное.

Он быстренько подогрел техникой воду до идеальной температуры, заварил во фляжке чай, развернул пирожки…

— А кухни у вас точно нет? — ещё раз уточнил он.

— Закуток, чтобы чай заварить, есть. Готовить мы там не пробовали, — отозвался Итачи, наблюдая, как Дейдара придирчиво обнюхивает выданный пирожок.

Ну, то есть пытается придирчиво обнюхивать. Подрывник был шиноби и кроме того — подростком, которые даже у гражданских вечно голодные и готовы чего-нибудь пожевать. Так что пирожок был умят почти сразу.

— Вкуфно, мм!

— Конечно, вкусно, — покивал Хаджиме и подсунул ему ещё. Взгляд, который он бросил на Итачи, можно было расшифровать как: «Смотри, как надо кушать». — Надо будет осмотреть ваш закуток и состряпать что-нибудь большое и вкусное… А то что-то мои запасы маловаты.

— Запасов тут много, но все долгохранящееся, — сообщил Итачи. — Дай и мне.

Это было абсолютно нелогичное, нерациональное чувство, но какое-то зудение внутри мешало позволить Дейдаре умять все пирожки. Ну или почти все.

Хаджиме одобрительно хмыкнул — материал, конечно, сыроватый и пакостный, но не безнадёжный. Откормить, отобщать, выяснить больные мозоли, и вполне можно работать…

И опять волчонку показалось, что он такое уже делал.

— Сбегать в ближайшее селение за свежачком слишком палевно, да? — риторически уточнил Хаджиме. — Блин, кончилось. Дейдара, ты всё ещё голодный?..

Тсукури с сожалением слизнул с пальцев крошки, кивнул. К его удивлению Учиха даже не скривился на зажевывание пирожков ртами на руках. Он вообще был какой-то чересчур благостный.

— Ну… — Итачи задумался.

Мысль смотаться в поселок за продуктами ему в голову раньше не приходила — но, честно говоря, Итачи не слишком интересовало, что именно он ест. Питательно, и сойдет.

— Дейдара-сан, вы тут давно?

— Второй день, — отозвался подрывник. — Какузу приштопал мне руки и запретил неделю выходить — а то, мол, на меня трат больше, чем пользы, — Тсукури обижено надулся. — Вообще ничего не понимает в искусстве!

— А при чём тут искусство? — не понял Хаджиме.

Как-то у него рисование с пришиванием рук не особо ассоциировалось, хотя… Смотря куда пришивать.

— Стоп, — Итачи резко вскинул руку. — Если ты сейчас начнешь разливаться про взрывы, торт тебе не достанется.

— Эй! — обиделся Дейдара. — Мои взрывы — это искусство!

— Умение вкусно готовить — тоже, — коварно сообщил Учиха.

Хаджиме посмотрел на одного, на другого, ничего не понял, но решил замять для ясности. Так же решил не комментировать, что Итачи и Дейдара общаются вполне нормально, а не как глыба вежливого льда с отморозком. Ну и о своём зверском желании накормить Дейдару тоже умолчал — всё-таки чертовски приятно, когда твои блюда уплетают с таким аппетитом. Итачи, конечно, ест и даже почти не давится, но эмоциональный отклик не тот.