Серебряные осколки

– Я знаю, что ты планируешь улизнуть на встречу одна, – сказал Келлингтон. – Не выйдет. Дарлинг предупредил меня.

Уинифред охватило раздражение. Сбросив его руку с плеча, она вошла в дом, и юноша последовал за ней.

– Одна я справлюсь лучше.

– Почему это?

– Ты даже не умеешь стрелять! – взвилась Уинифред.

Дворецкий, запиравший дверь, поглядел на нее с ужасом. Келлингтон вздохнул и знаком попросил его уйти.

– Я умею стрелять, – спокойно возразил он.

– Идиот. Неужели не понимаешь, что мне придется присматривать за тобой, если ты пойдешь?

– Это я буду за тобой присматривать, Уинифред.

– Я не нуждаюсь в опеке, – огрызнулась она и отвернулась, хватая с комода ридикюль. – Хочешь пойти – воля твоя. Только имей в виду: я не собираюсь отчитываться перед его милостью Келлингтоном-старшим за твою бесславную гибель.

Не обратив никакого внимания на ее выпад, он зевнул.

– Отлично. Куда ты идешь?

– К мисс Гэмпстон.

– Я с тобой.

– Помнится, ранее ты не изъявлял желания посещать бывший вертеп, – ощетинилась Уинифред.

Она сунула руку в ридикюль, нащупала рукоять револьвера и втянула голову в плечи, скрывая пробежавшую по телу дрожь.

– Не из ханжеских соображений. Мне просто было лень.

– Тедди взял экипаж – нам придется идти пешком. Может, ты все-таки отправишься спать?

Едва не поддавшись соблазну, он скорбно поджал губы.

– Нет.

Сдаваясь, Уинифред вздохнула и намотала длинную ручку ридикюля на запястье. Втайне она была рада компании Келлингтона, хоть и не знала, что выйдет из их партнерства. Она не привыкла полагаться на кого-то, помимо Теодора.

Всю дорогу Келлингтон потирал глаза и зевал. К тому времени, как они дошли до Сохо, Уинифред насчитала двенадцать зевков.

– У тебя нет совести, – наконец сердито заметила Уинифред, когда они пересекли площадь и направились к Крэнборн-стрит. Она могла сопротивляться желанию зевать, но не когда ее испытывали двенадцать раз кряду. – Ты можешь хотя бы притвориться, что мое общество не навевает на тебя скуку?

– Дело не в одной тебе, – серьезно ответил Келлингтон. – Я полночи не спал – возможно, причина еще и в этом.

– Какое облегчение, – буркнула Уинифред.

Она помнила улицу, на которой выросла, как собственные пять пальцев, и поэтому ей сначала показалось, что они пропустили нужный дом или свернули не туда. Некогда зеленая входная дверь с массивной ручкой посередине теперь была выкрашена в самый спокойный и скучный оттенок коричневого. Ручка осталась на месте, но и ее зачем-то закрасили глянцевитой краской. Здание стало неотличимо от обыкновенного пансионата, за умеренную сумму раскрывающего свои двери любому посетителю.

В окне, зашторенном теперь только полупрозрачными тюлевыми занавесками, показалась маленькая белокурая голова. Увидев Уинифред, Энн просияла и бросилась к двери, всколыхнув занавески. Звякнул придверный колокольчик, и девочка бросилась к ней в объятия.

– Мисс Бейл! – пискнула она. – Как славно, что вы пришли!

Поймав Энн под руки, Уинифред покосилась на Келлингтона. Тот наклонил голову и зевнул в тринадцатый раз.

– Она похожа на мою сестру, – только и сказал он.

– Здравствуй, Энн, – коротко поздоровалась Уинифред и поспешила поставить девочку на землю.

Протиснувшись между Келлингтоном и Уинифред, Энн взяла обоих за руки и повела в дом.

– Мисс Гэмпстон отлучилась. Она велела ждать ее здесь.

– Куда она отправилась? – осторожно спросила Уинифред.

– В аптеку, – бойко пояснила Энн.

Глаза ее вдруг зажглись. Она обеими руками вцепилась в Уинифред и увлекла ее к лестнице.

– Мисс Бейл, пойдемте! У нас есть для вас сюрприз!

– Сюрприз?

Энн снова потянула ее за собой, и Уинифред оглянулась на Келлингтона. В декорациях пансионата средней руки он выглядел неприкаянным.

– Посмотри, не найдешь ли чего полезного в кабинете Холбрука, – велела она ему и последовала за девочкой.

На втором этаже Энн толкнула ее в комнату, раньше принадлежавшую Эмме. Отпустив руку Уинифред, девочка вскарабкалась на кровать и обернулась. Полог был наполовину задвинут, и только по тому, как аккуратно Энн перешагнула через ком одеяла, Уинифред догадалась, что в постели кто-то лежит.

Она заперла дверь и дернула тоненький полотняный балдахин. На подушках лежала Несса.

В первый и в последний раз Уинифред видела ее каких-то две недели назад, и за эти две недели девушка переменилась почти до неузнаваемости – прежними в ней не остались даже рыжие волосы, теперь остриженные короче, чем у Лауры. Светлая кожа была почти неразличима под слоем красно-розовых язв и корост различной давности. Вместо веснушек ее руки теперь усеивала воспаленная сыпь. На локтях и подбородке хлопьями протянулись белые полосы расчесанной кожи.

Увидев Уинифред, Несса мрачно улыбнулась, не размыкая губ с заедами в уголках.

– Привет, Флора, – произнесла она своим приятным хрипловатым голосом.

Энн удивленно посмотрела на Нессу, но ничего не сказала. Она сидела у девушки в ногах, а вокруг были разложены ее немногочисленные игрушки: все та же кукла с волосами-нитками, красные коралловые бусы и деревянный гусь на колесиках. Казалось, Энн не чувствовала никакого неудобства или неловкости.