Серебряный крест

Бернар прошелся по комнате. Что-то недосказанное было в словах этой надменной женщины.

– Что-то подсказывает мне, что дело вовсе не в этом.

Бернар с сожалением подумал, что потребовалось четыреста лет, чтобы эта горделивая красавица решила, что он может быть ее покровителем. Гостья помолчала немного, потом решилась на откровенность.

– Раньше я могла добывать сведения как наперсница молоденьких придворных дам или любовниц королей, но сейчас все меняется. Дамы стали более осмотрительны и уже не делятся так откровенно ни своими секретами, ни тайнами государств.

Бернар одобрил:

– Это весьма разумно с их стороны.

– Да, но плохо для меня. Государственные тайны живут в мужских постелях, а мне уже сорок два. Даже кардиналы предпочитают монахинь лет пятнадцати, не говоря уже про царственных особ.

– И что же вы хотите от меня, моя дорогая? Вам будет все так же сорок два, когда красота многих женщин увянет, а сами они уйдут в мир иной.

Бланка покачала головой.

– Меня это не утешает, Монсеньор.

Бернар улыбнулся. Она впервые назвала его Монсеньором.

– Значит, наш друг де Монбар предпочитает вербовать молоденьких?

– А вы разве их не предпочитаете?

Бернар подошел к ней и тронул своей тонкой рукой золотистые локоны.

– Девушки в качестве информаторов доставляют слишком много хлопот. У меня другие источники.

Бланка кокетливо склонила голову:

– Ваш старый еврей Равви? Или вездесущий господин Антуан?

– А вы хотите предложить себя? И это после скандала с пропавшим Распятием?

Женщина нахмурилась:

– Если бы не этот скандал, я бы не сидела сейчас перед вами.

– И чем же вы можете быть мне полезной?

– Вы не используете женщин.

– Не использую женщин? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду не женское обольщение, а то, с чем связано само понятие женщины-матери. Вы строите женские монастыри, принимая туда лишь знатных дам и заблудших богатых наследниц.

– С точки зрения коммерции это вполне оправданно.

– Знаю. Ведь я провела в монастыре несколько лет, перед тем как де Монбар освободил меня от обязательств перед богом.

Бернар стал серьезен.

– Если вы приняли их по принуждению, у вас нет никаких обязательств. Лишь свободная воля может привести вас к богу. И тогда уже никто не сможет освободить вас от себя самой.

Бланка опустила голову и поправила складки на своем платье.

– И все же, Монсеньор, подумайте о женщинах – сестрах милосердия, которые свободно путешествуют по разным странам и оказывают помощь нуждающимся. Милосердие безгранично…

Бернар повторил про себя несколько раз фразу Бланки: безгранично, без границ. Без таможенных формальностей. Пожалуй, это можно использовать.

Монсеньор быстро принимал решения. Он сел за свой письменный стол и написал несколько строк на гербовой бумаге.

– Вам придется заняться медициной, моя драгоценная. Насколько я знаю, в Европе нет хороших докторов. Вам придется побывать на Востоке. На арабском востоке. Я попрошу Антуана связаться с Маликом. Он поможет вам освоиться в Аравии и проследит, чтоб ваше обучение было полноценным.

Глаза Бланки сверкнули гневом. Такой развязки она не ожидала.

– Когда мне ехать?

– Недели через две. Я попрошу Антуана сопровождать вас всякий раз, когда вы захотите показаться в городе.

– В городе?

– Вы же не собираетесь вернуться к де Монбару? Антуан найдет для вас подходящее жилье и снабдит деньгами для путешествия.

Бланка поняла. Чтобы избежать женской слабости и не дать ей возможности отступить от обещанного, Бернар на какое-то время помещает ее под наблюдение своего доверенного лица. Ну что ж, говорят, господин Антуан интересный собеседник, и время в его обществе пролетит незаметно.

41

17 октября 2008 г.

Пока мы с Андреем предавались размышлениям, кафе заполонили немцы, с которыми мы уже встречались в Костнице. Их, видимо, уже свозили на Влашский двор, и теперь у них свободное время, которое они решили запить пивом. Переполненные впечатлениями, они галдели так, что стало невозможно разговаривать tete-a-tete. Расплатившись, мы вышили на небольшую мощеную площадь, окруженную невысокими домиками в старинном стиле. Было пятнадцать минут пятого, и солнце уже начало клониться к закату. Узкие каменные улочки потемнели, и в город пришли легкие сумерки.

Просто бродить по пустым однообразным улицам не хотелось, поэтому мы решили зайти куда-нибудь, пока все достопримечательности не закрылись. Собор Святой Варвары стоял в лесах – заканчивалась реставрация, Общежитие Иезуитов нас мало интересовало, так что оставался центральный городской костел. Оказалось, что он открыт только до четырех, и нас встретили плотно закрытые створчатые двери. Я не хотела сдаваться.

– Давай обойдем вокруг, может, какая из дверей открыта?

– Я что-то не понял, ты турист или кто? Если церковь закрыта, зачем стараться в нее проникнуть?

– Из интереса. Может, нам уже никогда не придется любоваться такими красотами? Может, нас завтра арестуют.

– А ты хочешь, чтобы нас арестовали сегодня?

– Нет, я церковь хочу посмотреть.