Серебряный лебедь

Ее голос повторялся, словно эхо. Мои глаза закрылись, голова запрокинулась, и все подо мной будто исчезло. Я упала на спину, ударившись затылком. Смотря в темное небо, я наблюдала, как меня освещает полная луна.

– Как странно, – ошеломленно прошептала я своей горничной. – Как странно, что в этой старой пещере есть дыра.

Я задыхаюсь, захлопывая книгу.

– О боже! – шиплю я.

– Что? – Татум сует попкорн в рот, полностью поглощенная рассказом.

– Я знаю это место, о котором она говорила, Татум! – кричу я. – Нам нужно идти – сейчас же!

– Почему? – она встает с дивана и натягивает угги.

– Потому что я думаю, что это место, эта пещера, о которой говорила Катсия… Я думаю, это в доме Бишопа, и как здорово, что мы можем поехать туда и посмотреть! Может быть, я смогу узнать что-то еще.

Татум останавливается.

– Это странно. Может, это совпадение. Было бы очень странно, если бы это оказалось правдой.

– Может быть. – Я пожимаю плечами. – Но я все же хочу показать ему эту книгу и прочитать остальное. Мы узнаем, может ли это быть правдой, и тогда мы все сможем поехать и посмотреть!

Я с трудом сдерживаю волнение.

– Эта история тебя и правда увлекла, да? – дразнит Татум, собирая волосы в высокий хвост.

– Да, и что еще более важно, это отвлекает меня от Элли.

Она кивает.

– Хорошо, моя книжная богиня, пойдем!

Затем она грустно улыбается.

– Эй, ты в порядке?

– Ага, – бормочет она. – Мой отец читал мне старые книги, когда я была ребенком. Вот и все.

– О, это действительно мило. Почему это заставляет тебя грустить?

Она останавливается, кажется, думая о своих воспоминаниях, а затем выдыхает.

– Я доверяю тебе и знаю, что ты обо мне волнуешься.

– Да, это правда.

– Моих родителей не было дома уже несколько месяцев. С ними все в порядке, потому что я открыла банковские выписки и увидела, что они все еще тратят деньги. Я позвонила в пентхаус, из которого поступали транзакции, и попросила соединить меня с ними. Конечно, моя мама ответила. Моя карточка по-прежнему пополняется, и у меня все еще есть к ней доступ. Все мои счета по-прежнему оплачиваются. Но им все равно, Мэди.

Я в шоке. Мой рот в ужасе открывается, но, что самое важное, мне больно. Больно за Татум.

– Мне очень жаль, Тат. Раньше они так поступали?

Она качает головой.

– Их всегда не было дома, но они не уезжали дольше чем на неделю.

– Сколько времени прошло?

Я глажу ее по руке, и из уголка ее глаза вытекает слеза.

– Двести одиннадцать дней.

– О боже! – шепчу я с отвращением и тут же решаю, что ненавижу ее родителей.

– В любом случае, – отталкивает она меня, – давай узнаем, есть ли у дома Бишопа какая-то жуткая история!

Мы садимся в машину Татум, и я поворачиваюсь к ней лицом.

– Ты знаешь, где находится его дом?

– Все знают, где находится дом Бишопа.

Я смеюсь, качая головой.

– Думаю, это был глупый вопрос.

– Расскажи мне побольше об этой Катсии.

Я начинаю рассказывать о том, что прочитала в Книге, а затем поворачиваюсь к Татум.

– Возможно, это звучит глупо, но я чувствую с ней связь. Как будто она пережила все эти… ужасы, а мне удалось увидеть это через ее слова.

– Это не глупо. – Татум качает головой, свернув на дорогу к дому Бишопа. – Это не редкость. Поэтому я и читаю.

– Ты читаешь? – в шоке спрашиваю я.

Татум хихикает.

– Не удивляйся, Мэди. Да, я читаю. Постоянно. Это то, что отвлекает меня от реальности.

Еще несколько минут назад я думала, что у Татум идеальная жизнь. Дома двое родителей, не происходит никакого дерьма. И теперь мне стыдно, что я могла сделать такое предположение.

– Я бы хотела, чтобы ты сказала мне это раньше, Тат. У нас могло бы быть столько ночевок.

Она улыбается.

– Я знаю, – бормочет она, свернув на закрытую подъездную дорожку Бишопа.

– Тут закрыто.

Она подъезжает к тротуару.

– Ну что ж, тогда прыгаем!

Я смеюсь, толкая дверь с Книгой под мышкой.

– Похоже на то.

Я иду к ближайшему дереву, ветка которого свисает над забором, окружающим дом Бишопа.

– Сюда! Держи Книгу. Когда я буду наверху, подбрось ее, я поймаю, а ты залезешь за мной.

– Хорошо. – Татум кивает. – Господи, я не могу поверить, что мы это делаем. Его отец чертовски злой.

– Его отца нет дома. Он не вернется до выходных. Я слышала, как они говорили об этом, пока мы были в хижине. Давай же!

Я цепляюсь ногой за выступ на стволе и хватаюсь за грубую кору дерева. Перекидывая ногу через забор, я смотрю на Татум.

– Ты уверена насчет этого? – бормочет она. – То есть ты не тяжелая, но эта ветка не выглядит очень надежной.

– Все будет хорошо, и в любом случае тут невысоко падать.

– Ха-ха, – сухо смеется Татум.

– Все будет хорошо. Ты тростинка.

– Да, но ты…

– Тат? Молчи.

– Хорошо, хорошо.

Трясущимися ногами я медленно встаю на ветке, не обращая внимания на исходящий от нее скрип.

– Дерьмо, – шепчу я. – Я справлюсь. Я точно смогу это сделать.