Серебряный пояс

— И все же зацепка была. У нас были убитый каурый конь, шапка убийцы, а это уже что-то. По прошлому опыту мы знали, что бандиты всегда нападали на тех, у кого было золото. Значит, среди них был кто-то знающий. Этот знающий жил где-то рядом, среди старателей. Последним в тайге потерялся ваш коногон Тимофей Калягин. Думаю, нет сомнений, что с ним произошло. Прошло немало времени, что-то бы было о нем известно, будь он живой… Вот поэтому мы на него упор сделали, так сказать, поставили на кон все наши надежды! Как говорят в картах, шансы невелики: из пятидесяти приисков выбрали один. И, как теперь оказалось, правильно сделали!

Ивану не терпится, крутится на месте. Влас рассказывает интересно, постепенно развивая сюжет, как захватывающую историю про беглых каторжников. Однако отец опять посмотрел на него строго, и сын притих, ожидая окончания развязки.

— Так вот, — продолжил Влас. — Сделали мы ставку на ваш приисковый поселок. Хоть и немного у вас здесь старательского люда живет… Сколько? — обратился к Григорию Панову.

— Если собрать всех вместе, — наморщил лоб тот, — то человек двести пятьдесят — триста наберется с ребятишками и бабами.

— Вот как? Триста человек — это уже не пойма Колбы, где работают двадцать мужиков. Есть где и среди кого затеряться! Значит, сделали мы выбор, распределили роли. А время исполнения как раз выпало на Покрова, когда весь прииск расчет получал. Так?

— Так, — соглашаясь с ним, качнули головами отец и сын.

— Приехали мы впятером, оказали уважение, в гости напросились за стол. Где во всеуслышанье я обвинил вас в смертоубийстве своего же коногона. Слова жестокие, ничего не скажешь. Жалко мне было вас, извините. Вот когда все кончится, я перед всей артелью с поклоном прощения попрошу! — заверил Влас, подавая Григорию сильную, жилистую ладонь.

— Да уж, надо заметить, ситуация вышла тяжелая! — усмехнулся тот, принимая руку. — Еще бы маленько, и вас из избы вперед ногами выкинули! — и посмотрел Власу глубоко в глаза. — Так, значит, все это наговор на нашу артель?

— Про вас, сисимских артельщиков, я сейчас с полной уверенностью могу заверить, что все это пустое. Среди вас убийц нет! Однако нет уверенности в том, что другие два не живут здесь, на Кузьмовке… А то, что приговор я произнес во всеуслышанье, так на то были причины. Я знал, что мои слова бабы по деревне быстро разнесут, и убийца, если он здесь, воспримет это как знак. Это был, так сказать, психологический трюк. Убийца не знал, что его каурый конь мертв. Но он помнил, что потерял шапку. Я во всеуслышанье заявил, что «с криком петуха каурый конь убийце шапку привезет!». Поэтому убийца был уверен, что его конь жив. А если конь жив и отбился от хозяина, куда он обязательно придет?

— Вернется домой! — с явным удовольствием подсказал Иван.

— Правильно! — довольно поднял вверх палец Влас. — После того, как бабы разнесли по поселку мои слова, и убийца узнал о них, он каждую ночь ждал, что за ним придут с конем. Для обострения ситуации мы специально гоняли по вашей улице Гришкиного мерина. Он у него смирный да ученый! — похвалил парня и его иноходца Влас. — Гришка выучил его на звук бежать: жалит клинок о ствол карабина, а тот бежит сломя голову. Как прибежит, Гришка ему за это кусочек сахара или еще какое-нибудь лакомство.

— Так вот откуда эти звуки! — поднял бороду Григорий Панов. — А потом мерин по поселку ночами бродил, старух да ребятишек пугал, — и засмеялся, но ненадолго. — А если пристрелили бы? Один мужик на образа крестится, другой курок взводит. Среди нашего брата смелых людей большая часть!

— Может, оно и так. Только ты сам посуди, кто будет в темноте в невидимую цель палить в поселке? В тайге — другое дело. Но на улице… А вдруг это человек?

— И то верно! — довольно прищурил глаза Григорий. — А если бы кто-нибудь додумался, что перед ним нечистая сила?!

— Где это видано, чтобы за нечистой силой собаки бегали? — в тон ему усмехнулся Влас. — Вон, проклятые, все ноги нам искусали! Хороши защитники, ничего не скажешь!

— И чего же вы хотели добиться своими действиями?

— Ждали, когда убийца побежит или что-то предпримет.

— Дождались… — покачал головой Григорий Панов.

— Да уж, никто не думал, что Иван Сухоруков повесится… — усмехнулся Влас. — Трусом оказался! Как большинство ему подобных. Не выдержали нервы.

— Он и там, когда я его стрелял, тоже прыжками по тайге мчался! — задумчиво пробормотал Гришка Берестов. — Знал, что ему будет, если мужики-старатели или карабаевцы поймают…

— А как полностью доказать, что это был Иван Сухоруков, а не кто-то другой? — волнуется Иван.

— Эко, ты, однако, еще мал! — сухо перебил его отец. — Сходи, посмотри, стоит ли у Сухоруковых конь в стайке? А ведь правда, был у Ивана конь каурый! Как есть был! Он его всегда на ручей поить водил. А последние дни исчез мерин.

Все немного помолчали, обдумывая ситуацию. Из избы выглянула Анна Семеновна, сухо бросила:

— Стол накрыт. Зови гостей обедать! — и ушла назад.

— Сейчас придем, — ответил ей вслед Григорий Панов, продолжая сидеть.