Серебряный Рыцарь

Пользуясь замешательством, Наместник за плечи развернул девушку к ожидавшим дамам:

— Вот. Сделайте из нее… леди!

Тара попробовала сопротивляться, но ее уже взяли за запястья и потащили за ширму. Щебеча что-то на своем языке, окружившие ее женщины стали стаскивать одежду, распахнули сундуки. На свет появился целый ворох разноцветного платья, какие-то ленты, накидки, кружева, еще какие-то вещи, назначения которых она не знала. Тара пробовала сопротивляться, но против шестерых ей было трудно.

Асатор неслышно подошел сзади и подставил Фейлинору кресло. Молодой Наместник кивнул с благодарностью, опускаясь на сиденье.

— Вы уверены, мой лорд? — негромко поинтересовался рыцарь. — В том, что делаете?

— Это — комната моей матери, — негромко произнес тот. — Сюда давно никто не входил и не пользовался этими вещами. Может быть, это неправильно и порочит память ушедших, но…

— Я вот об этом. — Асатор кивнул в сторону ширм, где щебет альфар мешался с недовольным ворчанием.

— А что?

— Я ее немного знаю. Не буду осуждать ваш выбор…

— Но осуждаешь.

— Простите, милорд. — Рыцарь преклонил колено, прижимая подбородок к груди. — Я забыл свое место.

— Встань, — с легкой досадой промолвил Фейлинор. — И давай больше не будем об этом говорить!

За ширмой послышалось досадливое шипение: «Не хочу и не буду!», а потом ему навстречу вытолкнули упирающуюся Тару.

На девушке было длинное узкое платье с разрезом до самого верха бедра, так что были заметны ее стройные ножки. Тонкую талию стягивал пояс, грудь почти вываливалась из низкого выреза. Сквозь тонкую ткань можно было заметить даже соски. Плечи и руки были открыты полностью. Собственно, это платье больше показывало, чем скрывало, и молодой Наместник внезапно забыл, как надо дышать. Он вдруг понял, что хочет эту девушку — прямо сейчас, что ему больше никогда не увидеть ничего подобного, что это единственный шанс, второго просто не существует. Конечно, можно было заметить и недостатки — слишком маленькая по сравнению с эльфийскими девами грудь, отчего платье впереди провисало некрасивыми складками, открывая больше, чем нужно, слишком широкие бедра, из-за которых узкое платье было трудно натянуть, и здесь тоже образовывались складки. Кроме того, у нее были слишком крепкие и не такие длинные ноги, да и руки тоже явно привыкли не к иголке с ниткой. Но по сравнению со всем, что до этого видел и знал Фейлинор, это было как глоток свежей воды после целого дня скачки по солнцепеку.

А она вдруг засмущалась и попятилась, закрываясь руками. И это тоже было странно — настоящая эльфийка сразу заметила бы его откровенно мужской, раздевающий взгляд и постаралась подать товар лицом. А эта…

— Чего уставился? Идиотские тряпки!

Вместо прохладной воды в лицо словно плеснули кипятком.

— И мне это не нравится!

— Мне тоже, — пролепетал он, думая только о теле, которое так соблазнительно скрывалось под одеждой.

— Вам не понравилось? — Из-за ширмы высунулась эльфийка. — Извольте, мы сейчас подберем что-нибудь другое. Под цвет глаз…

Тару насильно уволокли переодеваться. На сей раз возня продолжалась дольше, завершилась резким: «Так сойдет!» — и девушка появилась опять. На ней было глухое платье с длинными рукавами до пола, но с таким глубоким вырезом, что доставал до ямочки пупка. Взлохмаченная, раскрасневшаяся, со сжатыми кулаками, «охотница» походила на захваченную в плен повстанку. Не хватало синяка под глазом или порванной «жестокими врагами» губы.

Фейлинор с усилием оторвал взгляд от полоски голого тела, мысленно спускаясь ниже ямочки пупка… Смущенно покраснел и поспешил отвести взгляд.

— Уродство! — категорично высказалась Тара, встретившись с ним глазами. — И все мужики будут на меня пялиться? Вот! — Она скрутила пальцами две фиги.

— Переоденьте.

— Опять? — взвыла девушка, когда ее утащили за ширму в третий раз.

— Милорд, вы все еще уверены? — тихо прошептал Асатор, прислушиваясь к доносящейся с той стороны матерной брани. — Она же…

— Помолчи!

Молодой Наместник и сам был не рад, что затеял все это. Что на него нашло? Почему он вдруг загорелся приодеть эту девушку? Вот именно эту и никакую другую? Почему она?

— Ну? — Тара встала перед ним в третий раз, скрестив руки на груди, вернее, под грудью. — Опять все не так?

Все не так! Отвечая своим мыслям, Фейлинор покачал головой, и Тара, не отличавшаяся терпением, взорвалась.

— Ну знаете ли! Мне это надоело! — воскликнула она. — Если вам не нравится, как я одета, сами покажите, в какие тряпки мне нарядиться, чтобы ваши леди не падали в обморок при виде меня!

С этими словами она подскочила к ближайшему сундуку и распахнула крышку, принявшись охапками швырять платья на пол.

— Вот! — Груда цветных шелков была отправлена к его ногам резким пинком. — Копайтесь! А я пока…

Никто не успел и пикнуть — девушка в мгновение ока выбралась из платья.

— Твою мать! — вырвалось у Асатора.

— Ну чего уставились? Голой бабы никогда не видели? — закричала выведенная из себя Тара.

Фейлинор встал с кресла и как зачарованный сделал шаг.

— Вы… прекрасны.