Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 2. К-Р

«Потемкин-дылда в непомерно длинном студенческом сюртуке [– явление] примечательное на всех литературных вечерах молодых (я тогда числился в „молодых“). А стал известен за свой стих, подхватываемый и оголтело и не без добродушия: „папироска моя не курится, я не знаю, с кем буду амуриться…“ И как участник у „кошкодавов“: скандальное дело, возникшее в Петербурге в 1906 году, по обвинению в истязании котов» (А. Ремизов. Петербургский буерак).

«Этот поэт, до конца дней остававшийся чуть-чуть дилетантом, был зато душой новой петербургской атмосферы, ее живым очарованием. В окружении Гумилева были Ахматова, Мандельштам и другие поэты, выросшие с годами. Для них поэзия была искусством высоким и трудным. В отличие от этих поэтов, Потемкин не стал, вернее, не захотел быть мастером. Это не значит, что стихи его слабы, они живут подчас…Автор коротких и остроумных скетчей, написанных специально для подмостков „Бродячей собаки“, он сам их ставил, нередко играя в них главную роль. Он очень искусно танцевал, умел поддерживать веселье, отлично умел вызывать на „поединок остроумия“ любого из посетителей „Собаки“ и подавал реплики меткие, веселые, всегда корректные» (Н. Оцуп. П. П. Потемкин).

ПОТЕМКИН

Его я встретил раза два в гостиной

У Сологуба в грешный год войны,
Когда мы были пьяны и гнойны
Своей опустошенностью гордынной…

Американцем он казался: длинный,

Проборчатый – как янки быть должны —
В сопровождении своей жены —
Красавицы воистину картинной.

Он чем он пел? Кому он отдал рань

Своей души? Простецкая герань
К цветам принадлежит, что ни скажите…

Над пошлостью житейскою труня,

Незлобивость и скромность сохраня,
Посильно он рассказывал о быте…

(Игорь Северянин)

«Стихи П. Потемкина в поэзии то же, что карикатура в графике. Для них есть особые законы, пленительные и нежданные. Кажется, поэт наконец нашел себя. С изумительной легкостью и быстротой, но быстротой карандаша, а не фотографического аппарата, рисует он гротески нашего города, всегда удивляющие, всегда правдоподобные. Легкая меланхолическая усмешка, которая чувствуется в каждом стихотворении, только увеличивает их художественную ценность. Так называемые „серьезные“ стихотворения, например „Герань персидская“, некоторые из „Маскарада“ и др., менее интересны» (Н. Гумилев. Письма о русской поэзии).

«Хотя младший, чем Лотарев-Северянин, во многих смыслах Потемкин был его предшественником. Как и Игорь Северянин, он в своем роде „популярил изыски“. Из серафической и мистической лирики Блока Потемкин брал ее „человеческие, слишком человеческие“ стороны и излагал, и еще „уплотнял“ их, упражняя свой природный версификаторский дар. Виртуозную, но исполненную сдержанно-стыдливых оттенков, технику Белого Потемкин, являясь каким-то „бастардом“, побочным сыном названного поэтического дуумвирата, огрубляя, упрощал и подчеркивал, и применял ее к улично-обывательской, примыкавшей к таким немцам, как Ведекинд, своей поэзии. Потемкин, однако, не спускался „нижеординара“ сам. Виртуоз стиха он был замечательный» (В. Пяст. Богема).

ПРИШВИН Михаил Михайлович

23.1(4.2).1873 – 16.1.1954

Прозаик, публицист, журналист. По профессии – агроном. Публикации в газетах «Русские ведомости», «Речь», «Утро России», «День» и др., журналах «Родник», «Заветы», сборниках «Знание». Сборники рассказов и очерков «В краю непуганых птиц» (СПб., 1907), «За волшебным колобком» (СПб., 1908), «У стен града невидимого» (СПб., 1909), «Старинные рассказы» (1910–1912), «Рассказы» (т. 1–3, СПб., 1912–1914). Повести «Черный араб» (1910), «Адам и Ева» (1910) и др. Роман «Кащеева цепь» (1922–1927, отд. изд. 1928).