Серебряный закат

Стряхнув его разом ослабевшую лапищу, пошла к себе. Я ведь умею не только слушать чужие чувства, но и внушать их, как приятные, так и не слишком. Небольшое отравление – якобы! – грибочками заставит похотливого слугу провести ночь на горшке, а не в королевской кровати. Чтоб неповадно было впредь.

* * *

Дядя вернулся через три дня. Чёрный от усталости и дорожной пыли, в сопровождении эскорта кавалеристов въехал на площадь перед воротами в дворцовый комплекс, где я его ждала. Грузно слез с коня.

«Дядюшка! Как ты? Почему не в карете? Разве тебе можно ездить верхом?!»

Он поцеловал меня в лоб.

«Я чертовски устал, девочка. Зайди ко мне через пару часов, ладно?»

«Может, завтра?»

«Нет. Потом у меня не будет времени, а я бы хотел просто посмотреть на тебя, мою девочку, узнать о семейных новостях, поболтать о ерунде».

Он улыбнулся.

«Через пару часов…»

Не в пример моим покои Советника короля были богато убранными и состояли из нескольких залов, библиотеки и кабинета, где дядюшка и принял меня, сидя за огромным столом. Кипы бумаг и множество свитков хаотично на первый взгляд лежали здесь, но дядя прекрасно в них ориентировался, и найти нужный не составляло для него труда поиска более пары секунд.

«Ну, что скажешь, малышка? Как ты устроилась?» – советник на миг оторвался от написания письма, чтобы глянуть на племянницу.

«Спасибо. Прекрасно».

«Хорошо. А дома как? Как там наш старый городишко? Я подумываю выделить финансы на его развитие. Места уж больно красивые. Можно организовать там…» – он наткнулся на мой взгляд и нахмурился.

«Я что, снова говорю неправду?»

«Ну, почему же, – пожала плечами. – Ты в это веришь, хоть всё и придумал только что, на ходу. Может, лучше поговорим о том, что тебя тревожит?»

«С тобой надо держать ухо востро», – покачал он головой.

«Не надо меня бояться, дядя Ангерт! Но и не принимать всерьёз тоже, – ободряюще коснулась его руки. – Я на твоей стороне и готова помочь. Зачем ты пригласил меня?»

«Разве я не могу соскучиться по своей малышке, которую не видел пятнадцать лет?» – он тепло улыбнулся, а я ощутила исходящее от него чувство вины. Бедный! Он так занят, что даже на меня, родного для него человека, не хватает времени!

«В письме ты упоминал о помощи. Что за помощь тебе нужна?»

Он отложил перо, откинулся в кресле и устало потёр лицо ладонями.

«Я так закрутился в последнее время! Столько работы!.. Прости меня. Мне просто вдруг захотелось увидеть чьё-то родное лицо, взглянуть в знакомые любящие глаза. А ты всегда была легка на подъём».

Я подошла, обняла его за шею. Широкой горячей ладонью дядя похлопал меня по руке.

«Присядь».

Села на маленький пуфик у его ног, и теперь приходилось смотреть на дядю снизу-вверх. Сразу почувствовала себя маленькой девочкой. Впрочем, так, наверное, и было. С высоты дядиного возраста.

«Ты видела принца?»

«Да. Мы говорили несколько раз».

«Как ты его находишь?»

«В каком смысле?!»

«Ну… с чисто женской позиции. Как он тебе? Понравился?»

«Понравился – не то слово», – ответила осторожно. Дядюшка испытывал такие противоречивые чувства, что не могла догадаться, чего он хочет услышать?

«Значит, понравился».

Так, что-то начало локализоваться. Что же это? … Сожаление! Разочарование!.. И о чём же он так сожалеет?!

«Он – идеал, дядюшка. О таком мужчине любая женщина может только мечтать. Чуткий, внимательный, добрый. О красоте я уже и не говорю. А его стихи!..»

Дядя поморщился.

«Стихи! Он ещё и стихи пишет!»

«Да. Причём пронизанные такой болью! … А… что-то не так?»

«Нет, – дядя, вздохнув, покачал головой. – Стихи – это, конечно, прекрасно. Особенно в момент, когда герцоги Орсейн на юге и Левел на западе спят и видят, как разодрать государство в клочья, в момент, когда в стране царит разброд, а король не в состоянии даже подписать указ о смене кабинета министров, хотя проект и список я ему представил два месяца назад. Стихи – это то, что нам нужно сейчас, когда вести войну мы не можем не то что с двумя такими сильными противниками, а даже с одним из них! Только не стихи, а три провинции я отдал Орсейну, чтобы тот поутих на время. Я столкнул их с Левелом. И пока они будут разбираться меж собой, нам удастся собраться с силами для обороны… А он пишет стихи!»

Дядя резко встал, подошёл к окну и стоял некоторое время, заложив руки за спину и глядя в ночное небо.

«Но в его жизни трагедия. Дай ему время!»

«Он сам – одна большая трагедия для государства. Он – король через месяц, Керри! Это в его руки я должен передать страну. И что он с ней сделает? Цветников насажает? Даже этого не успеет, потому что жадные псы уже точат клыки, а бросать сахарные кости каждому – может костей не хватить! Да и герцоги – не последняя беда…»

Я не знала, что ответить. Да и нужно ли было отвечать? Дядя скорее говорил сам с собой, выплёскивая раздражение и усталость.

«Прости, малышка».

Он подошёл, и я прижалась как в детстве к нему, такому большому, сильному и тёплому. С ним всегда было уютно и спокойно. Оказывается, не только мне.

«Я не должен грузить тебя своими проблемами. Прости».

«Ну, что ты! Кто же тебя ещё выслушает, как не близкий человек?»