Серебряный закат

Горничная, вопреки моим ожиданиям, не прояснила ситуацию, хотя с удовольствием рассказывала всё и обо всех. Не было темы, о которой она оказалась бы не осведомлена. Включая политические. Здесь, правда, она имела собственное суждение. Но меня более интересовали дела внутренние, поэтому, предоставив разбираться с политикой дяде, стала расспрашивать о венценосном семействе. Про короля не узнала ничего нового, кроме того, что он – старый пьяница, которого даже слуги ни во что не ставят. А вот вокруг Алекса ходили разные толки в связи с несколькими историями. В каждой присутствовала женщина, прекрасная, знатная, женитьба на которой укрепила бы позиции страны, если бы… Если бы невесты после представления принцу, категорически не отказывались иметь с ним какие-то дела, пусть даже во благо государства. И это – дамы, которым с детства внушали, что их первейший долг – самопожертвование во имя политических целей, а не личные чувства и страсти! Но чем Алекс мог вызвать подобное отторжение?! Ослепительно красивый, добрый, утончённый, возле которого ощущаешь только собственную ущербность в сравнении с его божественным совершенством!..

Так. А не это ли причина? Не чувствовали ли принцессы то же, что и я? Какая женщина захочет ощущать себя ничтожеством рядом с недостижимым идеалом? Пусть даже во имя политики. Женщина ведь остаётся женщиной, и есть вещи, через которые ей не перешагнуть.

И что же произойдёт через месяц, когда Алекс станет королём? Принц-поэт, не способный быть жёстким монархом в трудное и ответственное для страны время, мой дядюшка, изо всех сил пытающийся удержать страну от хаоса и войны и по сути являющийся её истинным правителем…

А мне какая роль отведена? Тёплой жилетки? Не похоже, чтобы Советник Торн нуждался в утешителе, да ещё и подобном мне.

Повлиять на Алекса? И каким же образом, если в его присутствии могу лишь млеть от восторга и нежности? Я! Всегда считавшая себя сильной личностью, не способной к безумствам!

У него должны быть сотни поклонниц, а он совсем один! Даже во дворце женщин почти нет, если не считать двух кухарок, парочки замшелых придворных тёток и Зоуис, которой мужчины даром не нужны.

Впрочем, такая ли это беда, если только дядя не имеет далеко идущих планов политических союзов? Например, с мятежными герцогами. Есть у них дочери? Откуда я знаю? У Левела, вроде, сыновья, у Орсейна… вообще никого. Кажись… Точнее не могу сказать. Но раз присутствия Алекса не выносит ни одна женщина, брак отпадает, даже чисто номинальный. Уже пробовали.

* * *

Зоуис уплетала печенье и с увлечением рассказывала историю Аннет – мачехи Алекса, принцессы, изначально предназначенной ему в жёны (могу даже с уверенностью предположить, кто пытался устроить этот брак!), но бросившей его чуть ли не у алтаря по всё той же таинственной причине и вышедшей-таки замуж, но за старого короля – тут проблем не было. И государство таким образом обрело новую провинцию – Гор-Айленд и ещё одну разбитую жизнь.

Я сидела на своей широкой мягчайшей кровати, обхватив колени руками в любимой позе для размышлений, слушала, думала и вдруг ощутила странное беспокойство, похожее на состояние тягучего сна, когда хочешь проснуться, а никак не получается. Что-то происходило примерно в миле отсюда, в стороне, где как уже знала, располагались покои Алекса. Один из двух аурических рисунков узнала. Мари! Моя юная попутчица, белошвейка Мари – я ж совсем про неё забыла! И теперь она ощущала такое счастье, такое блаженство, что я просто остолбенела. Она и заколдованный принц?!…

Картины, где самая невинная представляла бросающуюся из окна девушку, сменялись в моих мыслях одна за другой, пока, спрыгнув с постели, нашаривала пеньюар и туфли.

«Куда вы?!» – Зоуис быстренько дожевала последнее печенье и помогла мне одеться.

«Я должна! … Не жди меня!»

И понеслась бегом через парк, лишь краем сознания отметив, что всё равно не успею, да и что смогу сделать в подобной ситуации? Сердце колотилось, я задыхалась, но мчалась, не останавливаясь. Где могла, срезала путь, бежала по росным травам. Подол пеньюара намок и потяжелел, а сама себе в торопливости я напоминала растрёпанную белую птицу.

Вот и парадный вход на половину принца.

Я остановилась в нерешительности перед дверью, украшенной затейливым орнаментом с золотой инкрустацией. Неужели крошка-белошвейка преодолела то, что не удалось никому до неё?! Не настолько она глупа, чтобы чувствовать себя равной Ему! Или тут имеет место быть чудо?.. Должна ли я войти? Должна ли вмешиваться? Только ли опасение за девчонку говорит во мне? Или – что уж греха таить, ведь чары Алекса не миновали и меня! – дело в элементарной ревности?

Тогда я должна смириться. Что ж…

Повернулась, было, чтобы уйти, но тут из соседней маленькой двери под самой лестницей выпорхнула счастливо щебечущая парочка. Оба заметили неожиданную свидетельницу своего свидания. Потом девчонка подпрыгнула, пискнула от радости и кинулась мне на шею.

«Госпожа Керри! Как я рада вас видеть!»

«Мари! Что ты здесь делаешь?! Кто это с тобой?»