Серебряный закат

Поговорить с принцем тоже никак не удавалось, хотя он улыбался, завидев меня издали. Я тоже улыбалась в ответ, а сердце просто разрывалось от чувств. От комплексов не избавилась и по-прежнему ощущала себя полным ничтожеством рядом с Ним, но это не мешало любить Его издали.

Он больше не приходил на заветную аллею, а я всё равно бродила там до ночи, вновь и вновь вспоминая и проигрывая в памяти прежние беседы.

Так минуло какое-то время в относительном спокойствии и равновесии.

В один из вечеров я спускалась к реке, к местечку, где меж кустарников образовалась тихая заводь, давшая приют многочисленному лягушачьему семейству. Несколько минут собиралась с силами, внушала себе, что противные, орущие, холодные, скользкие рептилии – просто симпатичные ожившие камушки, и нет ничего приятнее, чем собирать их в небольшую корзинку, позаимствованную на кухне…

Прикрыв травой и влажными листьями свой улов, поднималась от реки по тропинке, когда кто-то огромный схватил меня сзади, заключил в стальные объятия и так сильно зажал мне рот широченной ладонью, что едва не задохнулась. Затем поволок вниз, вниз, к чёрным водам холодной реки…

Из упавшей корзинки лягушки радостно прыгали в разные стороны.

Тащили меня недолго и в реку в итоге не сбросили. Спасибо и на том! Ибо пловец из меня…!

Хлопнула дверь. Меня, полуоглушённую и полуослепшую не очень бережно незнакомый верзила сгрузил на пол, прижав коленом, чтобы не дёргалась, связал за спиной руки, потом поднял рывком и усадил на плетёный табурет.

Я перевела дыхание и огляделась. Кроме верзилы, возвышающегося рядом почти до потолка, когда-то белёного, но теперь потрескавшегося и сероватого, некая старушенция возилась у маленького очага. Над огнём висел котелок, в котором что-то булькало, распространяя довольно резкий запах. Верзила, скрестив на груди ручищи, не сводил с меня поросячьих глазёнок. Старушенция помешивала варево и мурлыкала под нос.

На стенах каморки, освещённой только огнём очага и парой маленьких фонариков – ночников, во множестве висели пучки трав, ветки, сушёные корни и стебли неизвестных растений. Сквозь открытое перекошенное окошко доносился шум реки, порывы ветра разбавляли тяжёлый дух струями свежего воздуха.

«Эй! Что вам надо?» – сказала я и попыталась встать, но верзила тут же пресёк попытку, опустив тяжеленную ручищу на моё плечо.

«Немедленно отпустите меня, и тогда – обещаю! – советник Торн помилует вас».

Старуха, не выпуская ложку, с которой на пол падали тягучие зелёные капли, повернулась и некоторое время вглядывалась в моё лицо. Удовлетворённо кивнула.

«Энергетичка. Очень хорошо. Должно получиться. На сей раз должно!»

«Что получиться! Что вы задумали?!»

«Не бойся, девонька, – прошамкала старушка, – сиди спокойно, слушайся и больно не будет».

«Вы кто?! Что вам надо от меня?!»

«Тихо, тихо! Не кричи! – поморщилась бабка, – никто тебя тут не услышит. Будешь умницей, скоро вернёшься домой. Будешь вопить, Грумми быстро утихомирит, только тебе не понравится – он грубоват».

Громила радостно ухмыльнулся.

«Что вам надо?» – повторила я немного спокойнее, хотя внутри всё сжалось от страха и негодования.

Сосредоточилась. Разобраться в примитивных чувствах Грумми не составило труда, а вот от старухи шёл ровный, однообразный шум. Она лукаво глянула и ухмыльнулась.

«Что, птичка-энергетичка? Не выходит? – она снова отвернулась к очагу, зачерпнула из котелка варево деревянной ложкой, понюхала. – У меня секретов нет. Просто хотела, чтобы ты оценила, с кем имеешь дело!»

Тут она погладила корявой своей ладошкой ожерелье из корешков на груди, и я всё поняла. Чародейка-травница!..

Я – энергетик, то есть все мои способности реализуются за счёт внутренних сил организма. Травница для этих целей использует растения…

Но есть ещё один тип чародеек. Самая сильная в магической градации – каменная колдунья. Великое чудо – чувствовать свойства камня, разные в разных условиях и сочетаниях, переменчивые в зависимости от времени суток, освещения, даже от того, против мужчины или женщины направлено воздействие. Если каким-то энергетическим приёмам можно научиться, если можно научиться отличать ядовитые травы от лекарственных, то научиться даже азам каменного колдовства нельзя. Сей дар либо есть, либо его нет, и ничего – в промежутке.

Каменных колдуний очень мало. Сама я не видела ни одной из них, хотя и слышала.

По уровню силы, используя образность, если я – птичка, то травница – кошка, а каменная против нас обеих – тигр. Хорошо, что не с ней меня свела судьба! Точно трепыхаться было бы бесполезно. А с бабкой-травницей можно попробовать побороться. Шансов немного, но не каждая птичка по зубам иной кошке!

«Ну и что же тебе надо? Если ты всё равно сильнее меня?»

«Кое-что надо», – пробормотала она, медленно и осторожно наполняя стакан жидкостью из котелка, зачерпывая её ложкой.

«Я дочь советника Торна! Учтите, вам не поздоровится!»

«Ты не дочь, – спокойно ответствовала старуха, – но будь хоть сама принцесса, что с того? В чём ты меня обвинишь? Что напоила чаем?»

«Вы меня похитили!»