Серебряный закат

«Спасибо, дорогая. Я справлюсь. Должен».

«Ведь ты будешь помогать Алексу?»

«Конечно. Пока есть силы. Это мой долг перед страной. Но решения должен принимать король. Я не могу всё делать один».

«Ты сказал, что есть ещё беда. Какая?»

«Стоит ли тебе знать?».

«Боишься, что начну сеять панику?»

«Не боюсь, но… Впрочем, рано или поздно ты всё равно узнаешь. Это лангри. Другая наша беда – лесные чудовища из забытых преданий. Кто мог подумать, что они вновь явятся, да ещё в столь трудный для государства момент!».

«Лангри?! Не может быть!»

Он опять вздохнул, поколебался с минуту, потом решился.

«Пойдём. Покажу».

Мы прошли через сад, вышли через маленькую кованую калитку к тропинке над каньоном, стали спускаться по ней. Слабый шум воды далеко внизу бился о скальные стены, подчёркивая странную тишину этого места. Ни один звук, кроме речного не проникал сюда. Здесь было тепло, влажно и глухо.

Луна светила ярко, но тропинка петляла, то и дело скрываясь в тени горы. Дядя шёл уверенно, а я одной рукой придерживала юбки, а другой цеплялась за перильца, прибитые к стене, и ощупывала ногой дорогу перед собой, прежде чем ступить на неё. Причём несколько раз ступня моя проваливалась в пустоту.

Тропинка кончилась никем не охраняемым арочным входом в туннель. По обеим сторонам его, освещённые факелами, высились решётки клеток. Все оказались пустыми, кроме последней, расположенной глубже всех в горе…

Этими чудовищами в моём детстве пугали непослушных ребятишек. Обитающие в ночи, лангри и по одиночке опасны, а уж когда они собирались в стаи – это было настоящее стихийное бедствие. Лет сто назад. Потому что их уже давно никто не видел. Но представляли они собой воплощённое зло. И смерть каждому, кто попадётся в их пятипалые лапы, почти человеческие, если бы не длинные когти.

При нашем появлении с шипением и присвистом они метнулись навстречу. Я отшатнулась в ужасе, хотя зверюг помимо толстых прутьев клетки удерживали ещё и цепи на мускулистых коротких ногах.

Кожистые крылья затрещали, подбросив хозяев к каменному потолку. Цепи натянулись.

«Не бойся, дорогая, – дядя улыбнулся. – Пока они заперты, мы в безопасности. Хотя это и стоило жизни двоим моим верным слугам».

«А зачем вы их держите?» – я встретилась взглядом с круглыми немигающими глазами одного лангри и почувствовала… даже трудно объяснить, что? Холод? Равнодушие? Впрочем, чего ещё ждать от хищника с совершенно иным разумом? Недаром говорят, что лангри посылаются к нам из другого мира. В наказание за грехи.

«Когда они вновь появились в лесах Айленда, началась паника. Люди стали уходить из деревень, бросать дома и поля. Пока что зафиксировано только два случая нападения, но этого достаточно, чтобы посеять ужас среди населения.

Эти звери активны только ночью, так что нам удалось найти и уничтожить большую стаю. Полуослепшие и вялые они, тем не менее, так сопротивлялись, что с десяток солдат полегло в той битве. Нескольких лангри отловили и привезли сюда. Мы хотим их изучить, узнать, чего они боятся. Чтобы научиться защищаться без огромных затрат и потерь. Может, ты поможешь? Почувствуешь, поймёшь, что у них внутри?» – он испытующе глянул на меня. Я покачала головой.

«Чувства животных мне недоступны. Могу лишь сказать, что у них даже в таком положении нет страха перед нами».

«Да, это так, – вздохнул дядя. – Ладно, пойдём».

Перед выходом из туннеля я ещё раз оглянулась на лангри. Один из них, присев на корточки и покачивая головой с резко надломленным лобным псевдоклювом, глядел нам вслед, и меня снова ожгло холодом.

* * *

Горничная принесла горячего молока и печенья. Я пригласила её поужинать со мной. Она с удовольствием уселась за стол и принялась уплетать выпечку.

Я глотнула молока и завернулась плотнее в пушистый плед: слегка знобило после прогулки над каньоном. Кроме того, не покидало ощущение какой-то недосказанности, чего-то такого, что известно всем или почти всем, а до меня никак не дойдёт. И это ощущение вызывало тревогу и дискомфорт. Дядя же не только не захотел ничего объяснить, но и постоянно переводил разговор на другие темы, причём очень старался чувствовать себя заинтересованным и искренним. Чересчур старался…

Что же у них тут происходит? Или вот-вот произойдёт?