Серебро и свинец, иной вариант

— И при чем тут это? — поинтересовался Ратвир, с интересом глядя в угол, где восседал по своему обыкновению на высоком табурете закутанный в широкую хламиду Альтерикс, потягивая сидр из тяжелого кубка. Больше всего чародей сейчас напоминал спящего филина, однако на памяти Ратвира он ни разу не упустил ни слова из бесед, проходивших в его ненавязчивом присутствии.

— Гильдия огневиков считает, что остановить вторжение ее чародеям не под силу, — пояснил Дартеникс. — Совет ее старшин просит помощи у всех гильдий Эвейна и нанимает чародеев всех таланов, не скупясь на янтарь из общей казны.

Молодой страж вопросительно поднял брови, как бы интересуясь: «А при чем тут я?»

— Всех гильдий, — повторил его дядька. — Ты помнишь, почему в Большом совете только император имеет два голоса?

— Один императорский, — заученно ответил Ратвир, — и один… Эй!

— Как глава гильдии стражей, — докончил Дартеникс за него. — Гильдия чародеев огня желает воспользоваться силой стража… но обращаться к главе гильдии сейчас бесполезно… поэтому они пошли к тебе. Ты ведь, если судить по букве закона, тоже член гильдии.

— Ох! — Страж утер проступившие от смеха слезы. — И впрямь есть от чего ума лишиться! Когда чародеи хотят нанять императорского родича… Конечно, я согласен. Но если старый лис Брейлах решил передать свою просьбу через тебя — при чем тут Альтерикс?

— Он откроет чародейный створ во владение Дейга, — ответил советник вполголоса. В комнате стало очень тихо.

— Дела настолько плохи? — полюбопытствовал Ратвир чуть отстранение.

— Еще хуже, — откликнулся Дартеникс. — Ты только читал донесения… а я выкроил минуту переговорить с посланником. Эти ши ведут себя как бешеные звери. Опустошают окрестные земли хуже любых налетчиков.

— Жаль, я так и не добрался до писем с востока. — Молодой человек поднялся, окидывая прощальным взглядом комнату. — Любопытно, что творится там?

— Могу тебе пересказать. — Дартеникс тоже встал. — Я догадывался, что ты спросишь. После панических требований одного тамошнего владетеля, Колана ат-Картроза — прислать ему в помощь чуть ли не всю армию Серебряной империи — больше ни одной тревожной весточки не поступало. И это очень странно.

— Действительно… — пробормотал Ратвир. — А что говорят прознатчики?

Дартеникс пожал плечами.

— Еще не вернулись. Но коли они не торопятся — значит, и спешки особенной нет.

— Тогда двинулись, — решил страж. — Ты остаешься? Советник кивнул.

— Горько будет мне без тебя, — прошептал Ратвир, на миг стискивая пальцами плечо дядьки.

— Поберегись, — посоветовал Дартеникс. — И спеши.

— Альтерикс… — окликнул страж.

Сгорбленная фигура на высоком табурете не шевельнулась, но посреди комнаты вдруг растворилось в рост человека отверстие. По другую сторону ворот было темно; только плескалось поодаль пламя костерка, и сочился лунный свет сквозь ветви.

Ратвир ит-Лорис с улыбкой шагнул в створ, и, повинуясь воле чародея, тот закрылся за его спиной, оставив по себе лишь висящий в воздухе запах прелой листвы.

Солнце зашло, и померкло огненное зарево, в котором купался замок Коннегейльт. Комната погрузилась в холодные синие сумерки.

— Он справится? — спросил чародей-отверзатель холодным шепотом.

— Обязательно, — отозвался Дартеникс с уверенностью, которой на самом деле не ощущал. — Обязательно.

* * *

Торжище подходило к концу, и Эгиль по кличке Торню искренне радовался этому.

Не то чтобы он совсем уж не любил эльфов. В конце концов, именно торговлей с эльфами он зарабатывал себе на хлеб. Именно эльфийскими резными фигурками, эльфийскими луками, эльфийскими снадобьями и зельями приторговывал Эгиль по дороге от одной пущи к другой, потому что именно этим, с точки зрения нелюдей, барахлом он и предпочитал брать плату за доставленное тем железо и бронзу.

Но каждый раз, стоило ему хоть немного пообщаться с этими заносчивыми, высокомерными, этими… — Эгиль не знал слова «снобы», иначе непременно им бы воспользовался, — этими остроухими зазнайками, его начинала переполнять темная, кипучая злоба. Хватало уже того, что ни один из них даже не подумал поинтересоваться, тот ли Эгиль может невозбранно заходить в запретные леса. А между тем охранную грамоту раздобыть ухитрился еще Эгилев дед, тоже Эгиль, и с тех пор она так и переходила от отца к сыну.

Ну, ничего. Сегодня-то он с ними расквитается. Пусть не за все, но… Эту новость он нарочно припас под конец, дабы насладиться сполна.

— А, чуть не забыл, — заметил небрежно Торню, закидывая на телегу драгоценный мешок с сушеными травами. — Стоячие камни снова отворились.

Он почти что с чувственным наслаждением понаблюдал, как осунулось и словно бы заострилось при этих словах доселе невозмутимое лицо эльфа, велевшего называть себя — как бишь его там? — Эдарисом.

— И кто же на этот раз ступил из врат на землю благословенного Эвейна? — певуче произнес эльф.

— Ши, понятное дело. — Торню демонстративно сплюнул, сделав вид, что не заметил, как перекосилось при этом лицо эльфа.