Серебро и свинец, иной вариант

— Я же не говорю, что тут каждое деревце вымыли, — пояснил Алекс. — А вот, например, удобрение какое-нибудь с ковра-самолета распылить…

— Ну, ты, Студент, как загнешь, так загнешь.

— Или, допустим, воздействовать каким-нибудь излучением, — продолжил Окан. — Стимулирующим.

— Че?!

— Жаль, счетчика Гейгера нам не положено, — лицемерно вздохнул Алекс, позабавленный расстройством товарища. — Замерить бы местный фон…

— Эй, так тут че, радиация может быть? — вскинулся Малов… — Типа как после ядерной бомбы? Мля, мы так не договаривались! У нас в соседнем доме был один, все норовил внутренности в толчок выхаркать. Тоже, мля, в армии дозу схватил, на этом… Тоцком полигоне.

— Вообще-то на такие вещи научники должны были в первую очередь внимание обращать, — заметил Алекс. — Не настолько же они идиоты… или настолько?

— Не, ну пусть тогда скафандры специальные выдадут, — продолжал волноваться Малов. — Эти… просвинцованные.

— Спецтрусы тебе выдадут… просвинцованные, — не выдержав, улыбнулся Окан. — Чтобы самый твой ценный для Родины орган защитить.

— Мля, Студент, я же серьезно!

— Я, — Окан посерьезнел, — тоже.

— Тогда какого…

— Мне просто не нравится этот лес, Дима, — признался Алекс. — Сильно не нравится. И я очень жалею, что с нами сейчас нет старшины.

— Сидоренко? — переспросил Малов. — А на кой он нам сдался?

— Наш дорогой старшина, — отозвался Окан, — за свои многочисленные «командировки» в Кампучию и всякие другие Никарагуа сумел выработать у себя исключительной силы экстрасенсорное восприятие. То, которое он сам именует «жопным чувством». Вот именно его мне сейчас и не хватает. Мне интересно, зачем нам сдался этот лихой стрелок из БМП, который медведя уложил.

— Как раз затем, чтобы нас из засады не положили, — раздалось в головах у обоих.

* * *

Рядовой Миша Волк, когда наносил в лагерь визит собакомедведь, курил, спрятавшись за новеньким БМП-2, прямо с завода преподнесенный на блюдечке группировке вторжения. Собственно, в воинских частях его почти не было. Услышал рев, но странное оцепенение его охватило, которое стряхнул как мокрый собака воду. Растолкал механика-водителя, отправив его за рычаги, а сам залез в башню с заряженной пушкой.

Машина завелась сразу, но пока разворачивались, время было упущено. Заехали к месту визита, но зверюга уже вышла из лагеря. Миша развернул башню и дал прицельно очередь из пушки по монстру, целясь по середине туши. Эффект был как от расстрела глухаря из пулемета. И тут он понял, чего 73-миллиметровую обычную пушку заменили на 30-мм автомат в новой машине.

Дарьев лично произвел Волка в младшие сержанты. Новоиспеченный сержант несколько дней ходил гордый, не задумываясь. А потом задался вопросом, чего все были одурманены, а он трезвый. Как-то раз смотрел пристально на малознакомого ефрейтора Семенова и услышал «Вот бы сейчас моей Кате засадить». Понял, что научился читать мысли. Так узнавал, кто чего замышляет. Еще наловчился чувствовать вблизи за стенкой, кто присутствует из людей.

Но как-то раз рискнул залезть в голову гэбисту и попался. Краснов сходу почувствовал и завел в кабинет. Там и объяснил, что имеет такие же способности, а заодно взял к себе в неофициальные помощники для наблюдения за личным составом. Приказал тайно улучшать свои способности тренировкой. А в один прекрасный день, когда уже не было Николая Марксленовича, отправил его Сергей Викторович в помощь разведке за границы Эвейна, запретив раскрывать себя без крайней нужды.

* * *

— Это ши, вне всякого сомнения. — От прыганья по веткам Филандеваль, Летящий-как-птица, слегка запыхался. В молодые годы, лет сто тому назад, имя подходило ему куда больше, но годы уходят, а прозвания не переменить. Еще десять-пятнадцать весен, и он уже не сможет обходить дозором рубежи пущи, а станет восседать вместе со старейшинами в Круге совета. — Их речь не похожа ни на один из говоров Эвейна, ни на один из языков соседних земель. Даже на орочий.

— С каких это пор ты стал великим знатоком наречий Серебряной? — Скользящий-среди-стволов, представлявшийся Эгилю Торню Эдарисом, свесил ноги с ветки, но спрыгивать на землю не спешил.

Филандевалю он был почти ровесником, но Та, кто приносит судьбы, оказалась к нему благосклонней. И рука его крепче, и взор — яснее, и язык — острей. Оттого небольшой отряд дозорных вел он, а не единственный равный ему старшинством.

— А их одежда? Предметы, что они несут? Разве ты видел когда-нибудь подобное?

— Я не претендую на то, что видел все сотворенное под светом Благословляющей, — задумчиво глядя вслед уходящим ши, отозвался Скользящий. — Но я никогда не видывал ничего схожего. И я не понимаю их назначения. А когда в мой лес приносят вещи, назначения которых я не понимаю… не нравится мне все это.

— Так чего же мы ждем? — возбужденно воскликнул Филандеваль. — Они перешли границу без нашего на то дозволения — разве этого мало?

— Мы не ведаем их силы, — осмелилась вступить в разговор старших Иллиена.