Серебро ночи. Примум. Книга 1

– То нельзя, это нельзя! Сколько можно мне указывать?! – повернувшись на каблуках, повелительно бросил через плечо: – Объявляйте сбор народа на главной площади! Будем вылавливать врагов! – и скрылся в соседней комнате.

– Я и не подозревал, что ты можешь справиться с Ферруном, – потрясенно признал Сильвер. – Думал, он на тебя набросится, и уже приготовился защищать.

– Он просто глупый мальчишка, которого приходится время от времени осаживать, – спокойно пояснила Амирель, удивленная реакцией окружающих на ее слова. – Я ведь неоднократно это делала, чему ты удивляешься?

Беллатор проницательно посмотрел на нее и отвел глаза, что-то себе уяснив. Уже потом, наедине с королевским сенешалем, заметил:

– Очень жаль, что она не желает стать нашей королевой, она умна и решительна, к тому же добронравна.

– Думаете, трон бы ее принял? – с сомнением проговорил Крис.

– Это главное препятствие, – досадливо согласился с ним наместник. – Если б я был в этом уверен, попытался бы ее уговорить. А рисковать не имею права.

– Ха! – Крис даже хохотнул от осознания забавности: – Если она – королева, то король кто?

– Феррун вовсе даже неплох в роли короля, – Беллатор не шутил, наоборот, был на редкость серьезен. – При умной жене он бы мог совершить много хорошего. К тому же он всегда там, где нужнее всего.

Подумав, что Феррун вполне бы мог спасти его Роситу, если бы был здесь, Беллатор болезненно прикусил губу. Получается, что Сильверу он был нужнее. Горечь разрывала душу и туманила взгляд, но оставалось только смириться.

– Феррун велел собрать народ на главной площади. Отправь глашатаев объявить об этом на всех перекрестках Купитуса. Будем ловить лазутчиков. Что делать, ты знаешь.

Крис кивнул и пошел в караульню. Пока глашатаи собирали народ, он расставил королевских стражников плотной стеной вокруг площади, чтоб ни один лихоимец не ушел.

Собираясь, как велено, народ то и дело пересказывал жуткие истории о том, как с крыш падали обезглавленные тела, а следом об мостовую разбивались и скинутые сверху головы. Кто и зачем это делал, никто не знал, и рассказы обрастали все новыми и новыми досужими вымыслами, под конец превратившись в откровенные страшилки.

Через час главная площадь столицы была битком забита народом. На высокий помост, стоявший в ее начале, взошли Беллатор с Сильвером. Горожане встретили их приветственными криками – все знали, для чего брат наместника ходил в поход на север.

А вот поднявшихся вслед за ними непривычных для глаз горожан Амирель с Ферруном – гробовым молчанием. Легенды о смелости, отваге и силе Ферруна ходили по стране, но соотнести эти легенды с казавшимся легковесным и тонкокостным парнем в черном плаще, да еще и с закрытым капюшоном лицом, было слишком сложно.

Беллатор поднял руку, привлекая внимание, и звучно произнес:

– Великий воин и врачеватель Феррун и его супруга, прекрасная Амирель, скажут сейчас вам несколько слов. Внимайте им! – и отступил на пару шагов, чтоб не мешать.

Сильвер внимательно вглядывался в толпу, страшась внезапного нападения. Что стоит метнуть в них, по сути, беззащитных, отравленный кинжал? Ему отчаянно хотелось задвинуть Амирель за спину, защищая ее от возможной опасности, но и сзади она тоже могла подвергнуться коварному нападению – позади них хотя и стояла королевская стража, но что она сможет сделать против пущенного с крыши арбалетного болта?

К удивлению Криса, уверенного, что Феррун раздуется как индюк от величания Беллатора, Феррун не обратил на слова «великий воин» никакого внимания. Он, как и Сильвер, внимательно вглядывался в толпу сквозь плотную ткань капюшона, явственно чувствуя опасность и сверху, и снизу. Чувство было крайне неприятное, но тем не менее он решил рискнуть, проверяя свою способность управлять огромной толпой.

Подойдя к самому краю помоста, он отодвинул капюшон с лица, но полностью его не снял, чтоб не оказаться под прямыми лучами солнца, и сердито приказал:

– Все, кто находится здесь с дурными замыслами, поднимите руки!

Народ начал недоуменно переглядываться. Рук никто не поднял. Разозленный неповиновением Феррун рявкнул:

– Я что сказал, живо!

В ответ послышался сначала одиночный хохоток, потом его поддержал кто-то еще, и в конце концов хохотала уже вся площадь.

Феррун повернулся к Амирель, быстрым, почти незаметным движением снял с себя цепочку с камнем и надел на нее.

– Теперь ты! – его совершенно не смутила неудача. Он был непоколебимо уверен в себе.

Амирель почувствовала внутри уже знакомое ей тепло и наполнявшую ее силу. Единственное, чего она боялась – что колдовской амулет снова подчинит ее себе. Но, взглянув на мужа, стоявшего рядом в покойной, уверенной позе, выпрямилась, вздернула подбородок и властно сказала:

– Тихо!

По огромной площади пронесся изумленный то ли шепот, то ли вздох, и наступила мертвенная тишина. Пораженный Беллатор отметил, что затихли и городские птицы, вечно каркающие вороны, голуби и даже умолк собачий лай. Казалось, стих даже ветер, подчиняясь властному приказу.

И в этой одуряющей тишине прозвучало: