Серебро ночи. Примум. Книга 1

– Как скажешь, – Роуэн снова дернул себя за ухо. – Но, если серьезно, что ты с ними будешь делать? Они ведь совершенно неуправляемые.

– Спрошу у Ферруна. Не хотелось бы привлекать к их воспитанию Амирель, для нее это очень неприятное дело, но, если уж ничего другого не выйдет, то она вполне может сделать из них белых и пушистых овечек.

– Барашков, – смеясь, уточнил Роуэн, – овечки из них не получатся. – Что ж, для всех нас это был бы наилучший выход. Сэр Фугит в роли ревнителя общественной нравственности, – это потрясающе, не находишь?

Сильвер рассмеялся и встал.

– Мне пора, брат ждет. А, кстати, кто это живет в твоем поместье? Столько детей в одном месте я еще не видел, – спросил он, собираясь уходить.

Роуэн помрачнел.

– Дети и вдовы тех, кто погиб в Мерриграде. Здесь живет и юный барон, и его младшие братья и сестры. Очень жаль, что погибла баронесса, но я делаю для них все, что могу. Надеюсь, придет время, и барон Меррик сможет занять подобающее ему место в принадлежащем ему городе.

Сильвер шлепнул себя по лбу.

– Точно! Мне же об этом говорил брат, но я не соотнес его слова с этим поместьем, уж очень оно в свое время было запущенным. Ты немало потрудился, чтоб привести его в надлежащий вид.

Они снова обнялись и, пообещав обязательно увидеться перед уходом Сильвера на юг, расстались.

Медленной рысцой передвигаясь по улицам столицы, Сильвер старался запомнить все таким, какое оно есть – и главные улицы, украшенные пустующими ныне особняками знати, и маленькие проулки бедняков. Проезжая мимо таверны «Шербон», он захотел хоть немного перекусить. Поняв, что до завтрака в королевском дворце ему банально не дожить, он остановился, прошел внутрь и приказал принести себе еду.

Подавальщик здесь оказался новый, его не знал, общий зал был пуст, и выдерживать шквал вопросов и восторгов по поводу своего возвращения, чего он опасался, Сильверу не пришлось. Вместе с ним поели и его спутники, признавшись, что то, чем их в последнее время потчевали в казармах, на нормальную еду походило мало.

Запомнив это признание и решив проверить, так ли это и кто в этом виноват, Сильвер окончил трапезу и отправился во дворец. Уже спешившись возле бокового входа, услышал звонкий цокот копыт и обернулся.

По дорожке легкой рысью летела Агфе, но глаза Сильвера были прикованы не к ней, а к сидящей в объятиях Ферруна Амирель. Она доверчиво положила голову ему на плечо и уткнулась носом в шею, что-то ласково говоря.

У Сильвера перехватило дыхание и потемнело в глазах. Не в силах совладать с собой, он вскочил в седло и дал шпоры коню. Тот мгновенно вынес его за пределы крепостной стены. Никто из его стражников, уже отводивших своих лошадей в конюшни, за ним не успел.

Опомнился Сильвер уже в купеческом квартале. Покрутив головой в полном недоумении, сообразил, куда его занесло в приступе дикой ревности. Он уже развернул взмыленного коня, когда из переулка вышла красивая женщина в бархатной накидке. Увидев его, она ликующе улыбнулась, сделала изящный реверанс и поздоровалась.

– Вы не ко мне приехали, ваша честь? Я уходила на прогулку, но теперь вернулась. Пойдемте ко мне?

Сильвер узнал Домину. Тело сразу напряглось, вспомнив то наслаждение, что она дарила ему в прошлом году. Он соскочил с коня и легко ей поклонился.

– Конечно, я к тебе, моя королева! – голос звучал фальшиво, но Домина этого не расслышала.

Она вправду была рада видеть этого красавца. Приказ Контрарио выдать ему Сильвера за прошедшее время забылся, и она искренне улыбалась нежданному, но дорогому гостю, ведя его в дом и нарушая тем самым запреты сестры, стремящейся найти ей законного супруга.

Домина уже отвергла множество соискателей ее руки, отговариваясь тем, что еще слишком силен в ее памяти жестокий поступок нескио. В самом деле, едва Алисия заводила о нем разговор, у Домины из глаз ручьем извергались слезы. А уж известие о том, что он-таки женился, причем на простолюдинке, потеряв и дворянство, и свой титул, заставило прорыдать ее всю ночь и наутро встать с жестокой головной болью и разбитым сердцем.

Единственным приятным воспоминанием в ее жизни был Сильвер, не побоявшийся ее холодности и добившийся-таки своего. Это согревало ее самолюбие, доказывая, что она пусть и не любима, но, по меньшей мере, желанна.

И вот теперь Сильвер, примчавшийся к ней на взмыленном коне, видимо, так торопившийся заключить ее в свои объятия, наконец-то с ней не в ее нежных мечтаниях, а наяву.

Проведя его в свою комнату, Домина не удивилась, в одно мгновенье оказавшись на постели с задранной юбкой. Окончив, Сильвер лег с ней рядом, как-то неловко обнял и произнес:

– Как хорошо… – голос звучал сконфуженно и недовольно, что она отнесла к его торопливости.

– Ты давно не был с женщиной? – участливо спросила она, поднимаясь и аккуратно расправляя дорогое шелковое платье.

– С момента нашего прощания, – Сильвер повернулся на бок и лениво наблюдал за ней. На душе у него было муторно.