Серена

– Гэллоуэй отследил их, кем бы эти «они» ни были, до Ноксвилла, где они не стали покупать билет, чтобы ехать дальше, – с легким раздражением в голосе доложил бухгалтер. – Он также просил передать, что до его появления в Ноксвилле оттуда не успел уйти ни один товарный состав, так что эти самые «они», видимо, все еще там. – Микс опасливо приподнялся в седле, чтобы вытащить из заднего кармана брюк листочек бумаги. – Он продиктовал номер телефона и сказал, что будет следовать вашим распоряжениям.

– Позвони ему сам, – велела Серена, не обращая внимания на протянутую бумажку. – Передай, что у них, скорее всего, нет денег, да и остановиться негде. Пусть Гэллоуэй прочешет Ноксвилл и окрестности.

– Выходит, я еще и секретарем нанялся, – пробурчал Микс и приступил к робкому спуску назад в лагерь.

Пембертоны же продолжили свое восхождение и остановились только на вершине горы. Дым притушил солнечные лучи до цвета потускневшей меди, что преобразило пейзаж, уподобив его желтоватому дагерротипу. Серена сняла с орла путы и, вскинув кулак в перчатке, подбросила птицу в небо. Та поднялась, хлопая огромными сильными крыльями: орел словно бы отталкивал прочь не только воздух, но и саму землю. Затем он замер на мгновение, соскользнул было в сторону, но тут же уловил восходящий поток и продолжил движение ввысь.

Оглянувшись на лагерь, Пембертон нашарил взглядом черное пятно, где прежде стоял их дом. Дымоход рассыпался и рухнул, но крыльцо устояло и походило не столько на руины жилища, сколько на ступени, возведенные для пустующего пока эшафота. Стул с высокой спинкой, на котором сидел Макдауэлл, так и остался стоять точно напротив этих ступеней.

Серена направила своего белого мерина ближе к мужу, и ее лодыжка скользнула по его ноге. Протянув ладонь, Пембертон погладил ногу Серены над коленом. Жена поймала его руку и крепко прижала к своему бедру, словно желая оставить на нем отпечаток ладони Пембертона.

– Как поступим с нашим бывшим шерифом? – спросила она.

– Убьем, – сказал Пембертон. – Если хочешь, я сам это сделаю.

– Нет, лучше поручим Гэллоуэю, – решила Серена, – как только он вернется из Теннесси.

Подняв глаза, Пембертон увидел, как орел сужает круги. Что-то заметил, наверное.

– На кого твой орел станет охотиться в Южной Америке?

– На змею, которую местные жители прозвали фер де ланс[35], – с готовностью ответила Серена. – Она намного смертоноснее наших гремучих змей.

– Что же до моей охоты… Похоже, горного льва мне уже не добыть, – заметил Пембертон, – зато появится возможность выследить ягуара. Ничуть не меньшее испытание.

– И не менее достойный трофей, – согласилась Серена.

Пембертон вгляделся в оловянно-серые радужки ее глаз, в их золотистые крапинки, а затем и в черноту зрачков. «Давно ли, – подумалось ему, – я не набирался духу посмотреть в эти глаза и впитать их ясность?»

– Давно же ты не возвращался ко мне, – сказала Серена. – Теперь ты снова тот мужчина, за кого я выходила замуж.

– Все дело в пожаре. Он напомнил о единственном, что имеет для меня значение.

– И что же это такое?

– Ты, – просто ответил Пембертон.

Тень орла прошла над ними. Птица бросилась вниз, чтобы припасть к земле в пятидесяти ярдах ниже по склону. Орел боролся с добычей, яростно трещала погремушка на змеином хвосте, но вскоре шум смолк.

– С начала апреля он убил уже сорок две змеи, – похвалилась Серена. – Надо бы отвезти беркута в округ Джексон, пусть и там убьет хоть несколько штук, пока холод не разогнал ползучих гадов по логовам.

Достав из чехла на седле металлический свисток, Серена дунула в него, а затем помахала манком в поднятой над головой руке. Орел взмыл в воздух и, махнув могучими крыльями, легко спланировал, чтобы опуститься рядом с лошадьми. На землю сломанной веткой рухнула гремучая змея пыльного окраса. Лошадь Пембертона с испуганным ржанием отпрянула, и ему пришлось резко натянуть поводья, а вот арабский мерин Серены уже настолько привык к птице с ее добычей, что даже ухом не повел. Змея выгнулась, извиваясь, и Пембертон увидел вспоротое орлиным клювом брюхо и вырванные нити лиловых внутренностей, тянущиеся по земле. Хвост змеи слабо трепыхался еще несколько секунд, а потом затих.

На второй день к вечеру Пембертон заслышал звук мотора: в лагерь с ревом и грохотом въехала машина. Подойдя к окну конторы, лесопромышленник увидел, как из кабины тяжело выбирается Гэллоуэй: во всю левую щеку расцвел темно-сливовый синяк, глаз заплыл, почернел и перестал открываться. Охотник отошел прочь, встал среди сгоревших пней и стал оглядывать окрестные склоны. Вертел головой, пока не увидел Серену: рабочий день подошел к концу, и та уже направлялась к лагерю. Пошатываясь, Гэллоуэй начал подниматься на склон, чтобы встретить хозяйку. С отсутствующей кистью и кровоподтеком на пол-лица он выглядел человеком, которого сбил на обочине невнимательный автомобилист.