Серена

Хозяин и его жена произносили имя ребенка с легким акцентом, как и имя самой Рейчел. Так они звучали мягче, и Рейчел казалось, что этот говор очень подходит характерам добрых владельцев кафе.

– Вот, оботрись, – сказала миссис Бьоркленд, вешая на плечо девушке полотенце.

Рейчел прошла на кухню и усадила Джейкоба на одеяло. Открыв сумочку, положила рядом с малышом его игрушечный паровозик и уже собиралась захлопнуть замок, когда заметила внутри сложенный бумажный листочек с адресом и номером телефона. Открыв записку, Рейчел еще раз пробежала взглядом несколько строк, выведенных аккуратным мелким почерком, какого никак нельзя было ожидать от подобного человека. «Разве можно сопереживать тому, с кем провела всего шесть-семь часов, не больше?» – спросила она себя. Нахлынувшее на Рейчел чувство сложно было бы назвать любовью, но девушка твердо знала, что испытывает нечто большее, чем просто благодарность. Ей вспомнились вечера, когда снова и снова она набирала этот номер, не получая ответа, – пока наконец в звонок не вклинилась женщина на коммутаторе, которая и сообщила Рейчел, что абонент, с которым она пытается связаться, мертв. Девушка еще немного подержала записку в руках, а затем бросила ее в мусорное ведро. Посмотрела на Джейкоба. «Когда я умру, – сказала она себе, – в этом мире останется еще по крайней мере один человек, кому будет известно, что сделал для нас шериф Макдауэлл».

Переодев сына и просушив ему волосы, она вручила ребенку бутылочку с молоком, которая, как ей хорошо было известно, очень скоро выскользнет у него из губ. Потом Рейчел сняла с гвоздя на стене матерчатый фартук и завязала его на талии. На мгновение замерла, впитывая тепло кухни и сознавая несомые этим теплом мир и безмятежность. Здесь было сухо и тепло даже в такой холодный дождливый день, здесь вкусно пахло и слышалось тихое дыхание засыпающего ребенка. «Безопасная гавань», – подумала Рейчел и, проговаривая про себя эти слова, вспомнила, как мисс Стивенс рассказывала о своей поездке в Сиэтл, указывая на дальний край висевшей в школьном классе большой яркой карты.

Мистер Бьоркленд вошел, толчком распахнув дверцы.

– Приготовь мыльную воду для грязной посуды, – распорядился он. – По субботним вечерам у нас самая суета, так что сегодня ты сполна отработаешь жалованье.

Послышался стук кастрюль и сковородок: мистер Бьоркленд готовил кухню к первому заказу. Перед тем как заняться водой, Рейчел бросила взгляд на Джейкоба, у которого уже слипались глазки. Очень скоро малыш крепко уснет, несмотря на звон посуды, грохот кухонной утвари, громкие распоряжения и прочую суматоху.

Глава 35

И все же именно бригада Снайпса свалила последнее дерево. Когда мощный ствол тридцатифутового гикори наконец поддался поперечной пиле Росса и Генрисона, долина и окружающие ее хребты окончательно стали напоминать небрежно ощипанную тушу гигантской птицы. Рабочие собрали пилы и клинья, багры, топоры и кувалды, постояли немного, а затем по извилистой тропинке двинулись вниз по склону горы Шанти. Стоял октябрь, и цветастые комбинезоны лесорубов казались сшитыми из опавшей листвы, последней в долине.

Оказавшись на ровной местности, мужчины остановились отдохнуть у ручья Раф-Форк, прежде чем одолеть еще с полмили обратного пути к лагерю. Стюарт опустился на колени на берегу, поднес к губам пригоршню воды и, сделав глоток, сплюнул:

– На вкус точь-в-точь грязь.

– А вот раньше в этом ручье текла самая сладкая вода во всей округе, – вздохнул Росс. – Чистая и с чуток медовым привкусом из-за каштановых деревьев, что росли у ключа…

– Скоро в этих горах не сыщется ни одного каштана, – заметил Генрисон, – и ни единой капли той сладкой воды.

Еще несколько секунд протекли в молчании. В это время над долиной показалась стайка направлявшихся на юг чижей, чьи золотистые перья будто светились на темном фоне земли. Птицы летели совсем низко, сбившись вместе, словно бы в недоумении от увиденных перемен. На миг щеглы, казалось, замерли в воздухе, после чего стая рассыпалась шире, точно распуская над долиной золотую парчу. Описав единственный круг, стая поспешила скрыться за вершиной Шанти, и полет щеглов над вырубленной, черной от пожара долиной был столь же скоротечным, как и жизнь огонька свечи, которой размахивают над бездной.

– А ведь хорошим парнем был шериф Макдауэлл, – заметил Стюарт.

Кивнув, Росс достал бумагу с табаком и начал сворачивать сигарету.

– Лучшего нам, скорее всего, уж не повстречать.

– Чистая правда, – согласился Снайпс. – Любой другой на его месте давно бы сдался, но только не Макдауэлл. Сражался с ними до самого конца.

По лицу Генрисона скользнула растерянная улыбка. Он покивал, устремив взгляд на запад, в сторону Теннесси, и негромко произнес:

– Подумать только. Единственными, кому удалось от них уйти, стали ребенок и девчушка восемнадцати лет. Прямо чудо какое-то…

Росс поднял глаза от самокрутки:

– Думается, от случая к случаю Боженька все ж таки сюда заглядывает.

– Получается, беглецов так и не поймали? – переспросил Стюарт.