Сергей Бондарчук. Лента жизни

В 1951 году зрители увидели всего лишь девять новых художественных лент. Показ подлинных трудностей послевоенной жизни в искусстве не допускался. Они беспощадно вырезались из фильмов. Одна за другой закрывались картины. Не увидела экран лента «Путь славы», где отец снимался в главной роли у режиссёров Михаила Швейцера, Бориса Бунеева и Анатолия Рыбакова. Не была завершена работа над фильмом «Победители», где он снимался у Фридриха Эрмлера. «Горе наше в том, – признавался Эрмлер, – что не мы авторы картин, а начальство». Фильм Эрмлера закрыли, и Сергей Бондарчук принял приглашение Михаила Ромма сняться в фильме «Адмирал Ушаков» в роли беглого дворового мужика Тихона Прокофьева по кличке «Рваное ухо». Сергей Фёдорович с удовольствием работал над этим образом. Казалось бы, удивительная актёрская судьба: в период малокартинья столько сниматься! Да и в семье всё было хорошо. Наша семья жила в Москве на Новопесчаной улице в кирпичном доме, построенном пленными немцами. Я, бабушка и моя няня спали на кухне, мама и папа – в единственной комнате. Днём я царила везде, ползая по всей квартире, трогая и вытаскивая на свет всё доступное рукам – особенно книги. К книгам у меня с детства развилось чувство глубокого почтения. Особенно меня привлекали две. Большая поваренная книга с красочными иллюстрациями – «О вкусной и здоровой пище». И «Божественная комедия» Данте Алигьери. Я с интересом рассматривала гравюры Дорэ, пугающие и таинственные. Отец всегда и везде доставал и привозил в дом книги. «Смотри, Инна, – говорил он маме, – несколько копеек стоит, а ведь гений написал…» Родители мои снимались, я подрастала.

Инна Макарова вспоминала: «Мы были крепкой счастливой семьёй, и вдруг как гром среди ясного неба – повестка в суд Ростова-на-Дону. Развод Бондарчука с первой женой не был оформлен, поскольку сам брак оставался под вопросом: документы в загсе не сохранились, официальное свидетельство Евгения порвала, зато собрала показания свидетелей их якобы свадьбы. По всему выходило, что Бондарчук – двоеженец. И мы поехали в Ростов на суды. Та сторона постоянно скрывалась, затягивая процесс, а я выглядела эдакой злодейкой-разлучницей. И это было вдвойне трудно, ведь меня узнавали после “Молодой гвардии”. Но Сергей говорил, что не может без меня, просил быть рядом, хотя с ним находился близкий друг. Останавливались мы у его друзей, у Станислава Чекана. На меня судебный процесс произвёл самое гнетущее впечатление.

Для того чтобы развестись с Евгенией Белоусовой, Сергей Бондарчук должен был сначала развестись со мной. Потребовалось аннулировать все браки – сначала наш, потом их. Лишь после этого мы с Сергеем могли бы опять расписаться. И ростовский суд легко вынес решение в пользу Белоусовой: брак Бондарчука с Макаровой был расторгнут, Алёша получил законную фамилию. А с другим браком вышла заминка… в несколько лет! Белоусова не хотела мириться с тем, что возврат к семейной жизни с Бондарчуком для неё невозможен, или другие мысли вынашивала, могу только догадываться… Когда наконец вожделенная бумажка об их разводе оказалась у нас на руках, мы с Сергеем тут же пошли в загс и снова расписались. Только случилось это лишь в 1955 году».

Но возвратимся в 1952 год, на съёмки фильма «Адмирал Ушаков».

Народный артист СССР

Истинно народный артист.

И.В. Сталин

С Роммом Сергею Фёдоровичу работалось легко, потому что режиссёр умел ставить ясные конкретные задачи. По воспоминаниям Михаила Пуговкина, который играл в фильме «Адмирал Ушаков» матроса Пирожкова, Михаил Ромм, в силу своей культуры, интеллигентности со всеми был ровен и вежлив. Чтоб прикрикнуть на кого-то или сделать прилюдно замечание – никогда. «Возвратилась знаменитая китобойная флотилия “Слава”. На Приморский бульвар выходил весь город! Играли оркестры. А потом “день и ночь гуляла вся Одесса”, по меньшей мере неделю, все кафе и рестораны были заполнены. Зайдём мы вечером поужинать, а там… Как увидят лихие океанские волки известных артистов, тут же достают толстые пачки денег – и давай от души нас угощать. И вот как-то утром призывает нас к себе Михаил Ильич. Жил он в гостинице, которая тогда называлась “Лондонская”, на втором этаже, в самом большом люксе. Выстроились мы в этих апартаментах в ряд. Бондарчук стоял первым. Ромм подошел к нему, улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, Серёжа.

Дальше стоит Переверзев, и Ромм так мягко:

– Иван Фёдорович, вам нельзя увлекаться. Вы же играете национального героя, адмирала Ушакова. Вы – лицо картины, не надо злоупотреблять.

Подошёл к Дружникову, подошёл к Юматову, и в том же духе, но деликатно, мол, товарищи, не перебирайте. Я стоял последним, упитанный, кругленький весь. Ромм говорит:

– Пуговкин, а вы можете продолжать, на вашем лице небольшие изменения незаметны.