Сергей Бондарчук. Лента жизни

20 октября 1994 года умер мой отец, Сергей Фёдорович Бондарчук. Хоронили его 24 октября на Новодевичьем кладбище. Литургия в церкви на улице Неждановой послужила актом Всепрощения и Любви. Все, кто приходил попрощаться с отцом, были искренни в нашем общем горе. Известие о смерти отца я получила в Киеве: позвонила сестра Алёна Бондарчук и, рыдая, сообщила о случившемся. С помощью моих украинских друзей мне удалось собрать почитателей и друзей отца, среди которых был режиссёр Мащенко, и провести в одном из храмов литургию. Монахи из Киево-Печерской лавры собрали немного земли от святых могил, я купила рушник с образом Шевченко и вылетела в Москву… Этот рушник с любимым героем папы покрывал его руки. А мой букет хризантем скоро утонул под грудой принесённых людьми цветов. Появилась вдова Ирина Константиновна Скобцева, моя сестра Алёна. Мы обнялись. Вскоре пришёл и Фёдор Бондарчук, стал на колени у гроба, ему было плохо. Началась Божественная литургия. Рядом с Алёной стоял её сын Константин. Мальчик необыкновенно красив, с тонким лицом, обрамлённым легкими кудрявыми светло-русыми волосами. Он испуганно смотрел на Сергея Фёдоровича в гробу: его трудно было узнать, так съела его болезнь.

– Почему дедушка… такой? – тихо спросил у Алёны Костя.

– Он устал, – ответила она. – Он очень устал…

Здесь были и мои дети, Иван и Машенька, был Николай Бурляев. Справа от меня со свечой в руке стоял Алёша Бондарчук. Владыка Ювеналий прочёл короткую проповедь, в которой выразил сожаление об утрате. Наступил момент прощания. Первая не выдержала Алёна, глубинный стон вырвался из её груди и пронзил меня, я успела поцеловать икону Спасителя, холодный лоб отца и, поняв, что тоже не выдержу, уткнулась лицом в плечо брата Фёдора. Он обнял меня с такой теплотой, что мгновенно вся моя любовь к отцу перешла к брату. Державшая себя в руках вдова, Ирина Константиновна, тоже не выдержала прощания и зарыдала, заголосила «по Серёже».

Подошёл ко мне Элизбар Константинович Караваев с болью и сочувствием, он любил Сергея Фёдоровича и сегодня исполнял последний долг перед ним, снимая как оператор церемонию прощания. Пришли проститься со своим режиссёром и учителем Людмила Савельева, Николай Губенко, Жанна Болотова, Сергей Никоненко, Армен Медведев, Вячеслав Тихонов и многие, многие другие… Гроб из церкви вынесли близкие и друзья. Впереди шёл Никита Михалков. Его отец Сергей Михалков с палочкой, так и не присев на предложенный ему стул, простоял всю литургию у гроба. У ворот Новодевичьего кладбища мы все выстроились в колонну. Сразу за гробом шли медленным ритуальным шагом солдаты, за ними близкие и родственники, далее с венками и цветами – бесконечный поток людей. Природа провожала отца последним солнечным теплом октября. Кружились и опадали жёлтые листья, с лиственниц падали лёгкие мягкие иглы. По обе стороны аллеи, по которой шла процессия, стояли люди.

Остановились у трибуны, поставили гроб. Я стояла вместе с Алёной. Слово взял Никита Сергеевич Михалков… Было видно, как трудно ему говорить…

– Где вы, маленькие и кусачие, попрятались?.. – Алёна не выдержала этих слов и зарыдала… (За этим рыданием было всё – издевательство над отцом, травля в прессе, травля всей семьи за него, за Бондарчука, его славу, его великое дело.) Никита Михалков продолжал говорить, он видел гроб с отцом сверху и неожиданно сказал: – В последний раз солнечные лучи играют на лице Сергея Фёдоровича…

Всех присутствующих потрясла эта простая фраза… Нет слов, чтобы выразить ту сердечную благодарность тебе, Никита Сергеевич, за верность и преданность отцу, за духовное родство, за Высокое творчество и верность идеалам России. Владыка Ювеналий не забыл о моей просьбе и, когда гроб был опущен в могилу, он раскрыл привезённую мною из Киева коробочку с землёй со святых могил Киево-Печерской лавры, и русская земля, упокоившая отца, приняла частицу земли Украины – родины Сергея Фёдоровича.

Прозвучал орудийный залп. К могиле потянулись люди с цветами. Положив свои, я взяла под руку сына, и мы вместе пошли по аллеям кладбища. У ворот встретились с моим братом Фёдором.

– Всё хорошо, всё красиво было… – полуутверждал, полуспрашивал Федя.

– Да, сама природа провожает нашего отца, – ответила я, – тепло и красиво.

– Почему, почему мы не видимся? – стал говорить Фёдор. – Мы же брат и сестра… А Алёна все время спрашивает: «Где Наташа?» Она тебя очень любит.

Я поцеловала брата и сказала, что счастлива это слышать. Мы ещё долго сидели вместе и поминали отца. И говорили, говорили…

Мой отец пришёл в мир 25 сентября 1920 года. И ушёл из жизни тоже осенью, 20 октября 1994 года. Мой брат Фёдор рассказал мне о последних мгновениях его жизни. Окно больницы выходило во двор, где были видны деревья с ярко-жёлтой листвой, и он в последний раз посмотрел на эту красоту и без стона и страданий отошёл…

Лента жизни развернулась перед ним, и он увидел всех тех, кто его любил и кого он любил… «А теперь пребывают сии три: Вера, Надежда, Любовь; но Любовь из них больше».

Благодарности