Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

За несколько недель, проведенных «Ballets Russes» в Мадриде, король Испании Альфонс не пропустил ни одного спектакля и пригласил труппу дать несколько закрытых представлений в театре королевского дворца. Дягилев вновь увиделся с Мануэлем де Фальей и прослушал первую версию его партитуры испанского балета, постановку которого планировал уже некоторое время. Исполнение прошло в присутствии художников Сони и Робера Делоне, русско-французской пары, тесно связанной с труппой в испанский период. Дни были посвящены работе, вечера – развлечениям. Дягилев, Мясин и другие артисты приходили в полутемные танцевальные залы посмотреть на танцоров фламенко. Если не считать неприятного инцидента с Нижинским, атмосфера в труппе была радостной и насыщенной новыми идеями.

Тем временем к труппе примкнул Пабло Пикассо, и Дягилев отводил ему все более важную роль в планах на будущее. Присутствие Пикассо объяснялось не только перспективой творческого сотрудничества, но и тем, что он заинтересовался одной из балерин Дягилева, Ольгой Хохловой. Она пришла в труппу несколько лет назад, звездой не была, но станцевала несколько значимых партий, в том числе в балете «Менины», снова включенном в репертуар для испанских гастролей. Интерес Пикассо к Хохловой вспыхнул еще в Италии, но танцовщица не сразу поддалась чарам испанского художника, привыкшего к легким победам. Она отказалась с ним спать до заключения брака, что немало способствовало любовному пылу Пикассо и повлекло за собой предложение руки и сердца. Дягилева эта ситуация устраивала: потеряв второстепенную артистку, он принял «зятем» в балетную семью величайшего художника Европы.

П. Пикассо. Рисунок Л. Бакста

Для Пикассо сотрудничество с труппой Дягилева также было выгодным. Прежде всего, под влиянием Дягилева Пикассо изменил свою внешность и манеры. Неотесанный обитатель Монмартра сменил комбинезон и эспадрильи[276] на бриджи и галстуки и с удовольствием сопровождал Дягилева на официальных приемах и ужинах. Но самым важным было то, что принадлежность к труппе Дягилева позволила Пикассо продемонстрировать свое искусство более широкой, состоятельной и разнообразной интернациональной публике, чем это было возможно в шумном, скандально известном, но все-таки замкнутом мирке парижского авангарда. Дягилев даже представил художника королю Альфонсу, потребовавшему показать «Парад» в Мадриде. К тому же Пикассо нашел общий язык с одним артистом Дягилева, также любившим соблазнять женщин и посещать проституток, хотя и не афишировавшим этого: с Леонидом Мясиным.

Труппа с Нижинским уехала в Южную Америку, а Дягилев, Мясин, Хохлова и Пикассо остались в Испании. Все знали, что отсутствие Дягилева сулит турне неудачу, и уже скоро оправдались самые пессимистичные прогнозы. Проблемы с транспортом, страх перед атакой подводных лодок, пожар, уничтоживший декорации к «Призраку Розы» и «Клеопатре», – все это были пустяки по сравнению с главной проблемой гастролей: набирающей силу душевной болезнью Нижинского. Григорьеву, руководителю турне, становилось все сложнее справляться с совершенно непредсказуемым поведением Нижинского, с его страхами и навязчивыми идеями. Время от времени Нижинский отказывался выступать, у него появились симптомы шизофрении. Он нанял себе охрану, боясь покушения на свою жизнь со стороны многих людей, в том числе Григорьева. В середине сентября Нижинский окончательно погрузился в разрушительный психоз, навсегда отлучивший его от сцены и лишивший разума. 26 сентября в Буэнос-Айресе он выступил с «Русскими балетами» в последний раз, в двух своих самых любимых спектаклях: в «Призраке Розы» и «Петрушке». После того как труппа села на обратный корабль в Испанию, оставшийся в Буэнос-Айресе Нижинский дал бенефис в пользу Красного Креста, но спектакль превратился в полнейший хаос. После этого Le Dieu de la Danse больше никогда не выходил на сцену.

В октябре 1917 года Дягилев без особой надежды на успех пытался найти новые контракты, чтобы удержать труппу на плаву. Ему удалось организовать несколько выступлений в Барселоне, Мадриде и Лиссабоне, надеясь, что это позволит артистам пережить хотя бы предстоящую зиму. Других ангажементов в обозримом будущем не предвиделось. Но и эти представления не обошлись без трудностей. В Испании началась эпидемия гриппа (первые волны той болезни, которая скрутит всю Европу и впоследствии будет именоваться «испанкой»), поразившая некоторых танцовщиков и удерживавшая публику дома. В Лиссабоне труппу задержал государственный переворот, полностью парализовавший Португалию. Когда неразбериха улеглась, «Русские балеты» дали несколько представлений в театрах Колизей и Сан-Карлуш. После этого у Дягилева не осталось никаких перспектив заработка, и он застрял в Лиссабоне. Оттуда он послал любимой мачехе телеграмму с новогодними поздравлениями.