Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 3

Не только входившие к нему на минуту получить последнее прощальное благословение не могли без сострадания видеть его толико страждущего, но и постоянно находившиеся при нем келейные братие тоже не могли равнодушно смотреть на его бесчисленные страдания. И скрепя сердце старались, по возможности, в его присутствии сдерживать внутри себя те скорбные чувства, которые проявлялись сами собой, дабы не опечалить его тем и не нарушить благодушного его устроения. Ибо в это время не мог он равнодушно смотреть на сторонние слезы, они влияли на его и без того ураненное болезнию сердце. И со стороны врачей, в осторожность сего, наблюдалось строгое внимание.

Духовная же отрада, какая чувствовалась больным среди его страданий, отчасти сообщаясь находившимся при нем братиям, несколько облегчала их скорбь. Притом же и сам Старец, как заметно было, старался в глазах их относиться к болезненному положению своему как бы слегка, не выражая особенно ничем — ни вздохом, ни словом ропота своих тяжких недугов. Такая ровность в характере и мужественная твердость в духе не оставляли его до конца, выражаясь словами Псалмопевца: А́ще бо и пойду посредѣ́ сѣ́ни смертныя, не убою́ся зла, я́ко ты́ со мною еси́ (Пс. 22, 4). В продолжение болезни своей страждущий Старец неоднократно с глубоким чувством выражал келейным своим братиям141 сердечную свою признательность, говоря так: «Спаси вас Господь за неусыпные труды ваши. Господь не оставит вас, еще немного остается вам послужить. Потрудитесь, братие, скоро придет время — пожелали бы послужить, да будет некому».

Смотря на его безысходные и с каждым днем увеличивающиеся страдания, невольно приходили на память слова преподобного Ефрема Сирина: «Боли болезнь болезненне, да мимотечеши суетных болезней болезни». И́бо предъ лицемъ человѣ́ческимъ аще и муку npiúмутъ, уповáнiе и́хъ безсмéртiя исполнено:

и вмалѣ наказани бы́вше, вели́кими благодѣ́телствовани будутъ, я́ко Богъ искуси́ и́хъ и обрѣ́те и́хъ достойны себѣ́:

я́ко злато въ горни́лѣ искуси́ и́хъ, и я́ко всеплóдiе жертвенное прiя́тъ я́. (Прем. 3, 4-6). И так до самой кончины своей больной Старец провел 29 дней на одном месте, сидя в креслах. Но плоти его болѣ́ша, душа же его о себѣ́ сѣ́това. (Иов. 14, 22). Приготовляясь к отшествию из сей временной жизни, многоболезненный страдалец с 17 августа, в продолжение 33-х дней, до самой кончины своей ежедневно сообщался Святых Христовых Таин, выслушивая при оном неопустительно все правила ко Причащению. Такое частое сообщение Святым Таинствам было как бы существенною для него необходимостию и даже, можно сказать, самою потребностию его жизненного духа, по словам Писания: Что бо ми́ есть на небеси́? и оттебе что восхотѣ́хъ на земли́? (Пс. 72, 25). Исполниши мя́ весéлiя съ лицемъ твои́мъ (Пс. 15, 11). В этом одном он находил для себя всё: утешение, укрепление, силу и необъяснимую отраду духа, которая всякий раз после сообщения Святых Таин выражалась в нем и замечалась духовными его чадами и всеми, кому приходилось у него быть.

Также и келейные молитвенные правила наблюдал он и просил всё ему вычитывать в подходящие минуты, а в остальное время непрестанная (умная) Иисусова молитва неразлучно была с его дыханием, что можно заметить было по чёткам в его руках, которые он постоянно перебирал. Любил также слушать и просил ему читать творения святого Иоанна Златоуста, преподобного Исаака Сирина, Добротолюбие, «Слово о смерти» преосвященного епископа Игнатия и другие писания. Даже во время летних его лесных прогулок в экипаже, для пользования воздухом, всегда читывали ему из святоотеческих писаний, по его назначению. «Ничто так не питает душу монаха, — говаривал Старец, — как чтение отеческих писаний».

В последнее время, с тех пор как появилась у него частая головная боль, весьма редко и мало кого он принимал у себя из посетителей; не мог даже выслушивать и говорить, тотчас начиналось у него головокружение. Только одно чтение молитвенных, келейных правил и святоотеческих книг не утомляло его и не производило головокружения; выслушивал он их свободно и внимательно и легко уяснял себе читаемое. Такую исключительную возможность к слушанию и вниманию душеполезного слова больной Старец считал для себя за особую милость Божию, и было это великим утешением и подкреплением для его духа. Видел в этом и даруемое ему «последнее время», чтобы приготовить себя к скорому отшествию. Некоторые стихи из молитвенных чтений просил повторять и сам повторял их вслух, утешаясь силою этих слов.