Серпантин

внимания, это было очевидно тогда, даже мать замечала это. Ну теперь-то все

стало ясно. Конечно с Иркой он не позволял себе что-то предрассудительное, но

все равно, как сейчас начал понимать Герка, ласки его, расточаемые дочери, были

не совсем родительскими. Вот только Ирина этого так, по всей вероятности, и не

поняла. Иначе не позволила бы на километр приблизиться старому козлу к своей

собственной дочери.

Усилием воли подавив в себе пробуждающуюся ярость, он отодрал от себя не

перестававшую щебетать Ленку и изобразил на лице некое подобие веселости. Но не

успел он и слова вымолвить, как едва не был сбит с ног Мариком, который

оказывается мирно дожидался своей очереди и, едва девочка отошла от его хозяина,

тут же бросился к нему на грудь. Шершавый собачий язык влажно заскользил по

Геркиному лицу и Георгий, не удержавшись, чмокнул пса в его влажный черный нос,

чем спровоцировал новый приступ безудержной собачей радости.

— Ну вот мы и дома, — пробормотал Георгий, успокаивая не в меру разошедшегося

Марика, — где же наш любимый дедушка?

— Да он вечно в оранжерее своей торчит, пошли! — Ленка уже тянула его за руку, -

как хорошо что ты приехал, а то здесь скучища такая — ужас!.. А я тебя по телеку

недавно видела, ты про выставку картин в Доме Творчества рассказывал… А еще моя

подружка сказала… Слушай, я вот что подумала, давай мы в горы сходим! Хотя бы в

лес! Там красотища такая! И грибы, говорят можно найти… Меня деда не пускает

одну… Хотя и с тобой может не пустить, ты же знаешь какой он..

— Слушай, подружка, а где это ты духи сперла? Вонь от тебя как от парфюмерной

фабрики.

Ленка рассеянно махнула свободной рукой.

— Та, это деда подарил. Только ты маме не говори. Это 'Опиум' называется, у нее

такие тоже были, но она все равно заберет у меня если узнает. Хотя я может и

сама ей отдам, я все время ей дарю то что мне дед дарит.

— Слушай, а не рановато тебе еще душиться-то, золотце?

— Слушай, ну ты как мать прямо! — досадливо поморщилась девочка, — я же женщина!

А женщина в любом возрасте должна оставаться женщиной! По телевизору каждый раз

это говорят, ты что, не слышал?

— Да, — неуверенно согласился Герка, — только кажется это по другому поводу…

— Все вы мужчины такие, — вздохнула Елена, — ничего вы в женщинах не понимаете и

понять никогда не сможете. У вас этот… мер-та-нитет другой, вот.

Георгий ничего не ответил и с сомнением покачал головой. Ленка, как всегда, была

в своем репертуаре. Всеми правдами и неправдами пыталась сделать из него своего

союзника-ровесника. Впрочем, ей это с блеском удавалось. Герка никогда не

приезжал специально к ней, но стоило ему ее увидеть, как он тут же попадал под

ее власть и обаяние и становился послушным десятилетним мальчиком. Иногда ему

даже казалось, что для того, чтобы стать счастливым в браке, ему следует искать

в своей избраннице некоторые Ленкины черты. Только такая сильная и

жизнерадостная личность как его племянница способна была сделать его мягким и

податливым как воск и удержать рядом с собой на веки вечные. Ну разумеется если

бы в его жизни не было никогда Евы.

Сейчас, шагая рядом с Ленкой между цветущих клумб и слушая ее беззаботное

радостное щебетание, Георгий отогнал от себя свои мрачные мысли относительно

нее. Нет, даже не смотря на эти странные отцовские подарки, с ней не могло

произойти то, что приключилось с Евой. Девочка не смогла бы так искренне

улыбаться, если бы ей действительно было плохо.

Они подошли к оранжерее. Последние несколько лет, после того как отец ушел на

пенсию, он сильно увлекся выращиванием овощей, даже выводил какие-то новые

сорта. Поэтому чаще всего его можно было найти именно в оранжерее. Конечно на

самом деле это была всего лишь большая теплица, но старик настаивал, чтобы ее

называли оранжереей, хотя цветов там и в помине не было.

Когда они вошли, то сразу увидели Владимира Федоровича, облаченного в рабочий

комбинезон. Старик сосредоточенно копался в рассыпанных на подносе семенах и

что-то напевал себе под нос. Все такой же полный, жизнерадостный и довольный

жизнью как и во времена Геркиного детства, он совсем не выглядел стариком. Время

почему-то обходило его стороной, а обычные в его возрасте недуги — ему ведь шел

уже седьмой десяток — будто и вовсе забыли о его существовании. Большинство его

товарищей давно уже гнили в своих могилах, сраженные инфарктами и перестройками,

а этот живчик по-прежнему бодро шагал по жизни, продолжая подминать под себя

все, что ему попадалось на пути. Впрочем, возможно Герка уже знал его секрет

вечной молодости. Старик просто воровал детство у таких как Ева, у маленьких

девочек. Сколько их было-то в его жизни… Кто знает…

При виде отца эти мысли снова нашли лазейку и начали заполнять Геркину голову.

Нет, только не сейчас, не надо… Герка до сжал кулаки и в тот же миг ощутил, как

затрепетала в его руке Ленкина ладошка, которую он по прежнему держал и о

которой совсем забыл.

— Извини, малыш, — сконфуженно пробормотал он, выпуская ее руку. К его удивлению

Лена сделала вид, что ничего не заметила. Все так же улыбалась и смотрела на

деда.