Серверный зверь

Весь остаток дня я сижу под прикрытием альпуза — жду, когда двери на стене в центре музея откроются, и можно будет пробраться внутрь. Но сотрудники в конце смены начинают уходить на улицу, и я понимаю, что придётся открывать их самому. Оставив только частичную невидимость альпуза, осторожно пробираюсь к дверям. Достаю крызонд. Выбираю в списке приложений “отмычку” и прикладываю девайс к двери. Что-то начинает гудеть за дверями, и они распахиваются. Я чуть не падаю в пустоту — передо мной зияет шахта лифта. Она уходит и вниз на необозримую темноту, и вверх, где виднеется чуть светлая белёсая дымка. Позади слышится топот ног и крики. Отбегаю за очередную кабинку и включаю альпуз на сильную изоляцию. Сотрудники призраками проходят через меня, совершенно не замечая. Двери закрыты, тревога улеглась — в музее снова прогуливаются посетители, несмотря на позднюю ночь. Я снимаю защиту альпуза и невозмутимо иду к выходу.

Уже на улице в чат приходит сообщение:

“[Паблик Юнион]Тиран: Смею заметить, что сама цитадель закрыта до моего выступления, потому ваши попытки проникнуть, даже посредством альпуза и крысиного зонда бесполезны. В назначенное время в музее вас будет ждать лифт.”

“Игорь Белов: Крысиный зонд?”

“[Паблик Юнион]Тиран: Вы его называете крызон. Визон - внешний индивидуальный зонд. Основная цель обоих устройств — сбора информации о владельце. Разница в том, что крызон отправляет её крысам, а визон - мне.”

Весь следующий день я сижу в гостинице, дозреваю. Нехитрая комбинация снова завела меня в положение, когда всем от меня что-то нужно. Причём, на сей раз всё так хитро устроено, что я и сам хочу того же.

Связываюсь с крысами, говорю, что согласен на их план, но нужно продумать эвакуацию, ведь цитадель будет окружена толпой. Крысы обещают пригнать к балкону катер, как только отключится Система а вместе с ней и автоматика воздушной обороны. Про то, что Тиран обо всём догадывается и тоже хочет своей гибели, ничего им не говорю — на их месте, я бы всё отменил, после таких известий.

В назначенное время я выхожу из экспресса на крыше дома — дальше облачное море, разрезаемое ножом цитадели. Со мной высаживается разношёрстная толпа людей: одни в нарядных одеждах, иные в мобильных капсулах-саркофагах с механическими ногами и руками. Толпа прокатывается к лифту и на крыше становится тихо, я подхожу к краю. Снизу доносится гомон огромного количества народа.

Внизу улица, забитая прибывающими людьми, покидает стены домов и выплескивается на площадь, разбиваясь на два потока, что медленно растекаются и заполняют ровные сектора площади вокруг цитадели. Белеет кольцо торговых ларей, где-то среди них и Анджела. Между секторами остаётся свободное пространство, по которому бегают персональные шагоходы и экзоскелеты-саркофаги, ездят двух-трёх колесные машины.

Извлекаю драконя из инвентаря и вливаюсь в поток транспорта. Драконь, в этой локации похожий на робота, не сильно выделяется среди разнообразных шагоходов потому никто и не обращает на меня особого внимания.

Золотые двери Цитадели распахнуты — редкие люди заходят внутрь. Прячу драконя в инвентарь и неспешно вхожу в музей. Статуи Тирана и кабинки сдвинуты к внешним стенам, а освободившееся место заставлено креслами. Большая их часть заполнена — люди смотрят на свисающие с потолка мониторы, где с летающей камеры транслируется цитадель.

Камера подлетает ближе к балкону, видна полная фигура в пиджаке — Тиран. Он уже стоит за чёрной трибуной перед микрофоном.

— Здравствуйте, — разносится его голос из динамиков, слышится через распахнутые двери музея, вибрирует стенами Цитадели.

Вздрагиваю, будто он говорит это мне. Тем временем он продолжает, говорит что-то о прошлом Паблик Юнион, о сегодняшнем дне, что войдёт в историю.

Двери в центре зала все распахнуты — меж них сияют латунью, блестят лакированным деревом кабины лифтов, рядом стоят сотрудники и глядят именно на меня.

Лифт поднимается вверх, в кабине я один. Сквозь гул механизмов слышны обрывки слов Тирана:

— … назрела необходимость … революционные изменения … крах изжившей себя системы …

Лифт останавливается, двери его разъезжаются стороны. За ними оказывается высокий зал с серым металлическим полом. С невидимого во мраке потолка спускаются фермы и балки, на которых ютятся тусклые светильники. Кое-где свет выхватывает переплетение труб и кабелей, в другом месте из пола торчит помятая труба в пол-обхвата толщиной, и ином к потолку уходит пара исковерканных труб с перекладинами — поломанная лестница.