Серые Ангелы

Котовский неопределённо пожал плечами.

- Чтобы ошеломить. Чтобы они ошалели и не оказали какого-либо сопротивления.

- И для этого надо было нести такую ахинею? - также полушёпотом, обалдело спросил поручик.

- Да так... я сам был в некотором ошалении от того, что всё прошло ТАК легко и просто... Зашли. Взяли всех - и на цугундер!

- Так вы это... что, на... ошалении?!

- Нет. Точнее было бы сказать "на кураже"! - наконец нашёлся Котовский.

Вскоре сражающиеся против буров войска "узнали", что им в тыл зашла "пятитысячная армия с пулемётами и пушками, кавалерией и пехотой". Что штаб во главе с генералом Метуэном давно уже пленён, и "сопротивление бесполезно".

Косвенно это подтверждалось захватом батареи и цепочкой "тачанок" с пулемётами стоящими в тылу англичан. А чтобы у них не было никаких сомнений, эта самая батарея ещё и обстреляла позиции измордованных бурами английских полков.

Весть о пленении Метуэна также вскоре подтвердилась, и перед изумлёнными до глубины души бурами, уже изготовившимися броситься в окончательную атаку, чтобы разгромить и так сильно потрёпанные войска англичан, вдруг появляются парламентёры под белым флагом... СДАВАТЬСЯ!

А что? Котовский был позёром по жизни. А тут -- такая СЦЕНА! Сцена Истории! Вот он и "сплясал".

******

Под Магерсфонтейном, генерал Метуэн повторил судьбу другого военачальника -- ещё турецкого и ещё аж начала девятнадцатого столетия. И против того турка -- Ахмет-бея, - воевал Михаил Илларионович Кутузов.

У Ахмет-бея было много войск и вооружений. В разы больше, чем у Кутузова. И когда Ахмет-бей со своей армией подошёл к стенам крепости Рущук, которую перед этим захватили войска Кутузова, русский генерал, дав бой под его стенами, оставил крепость и ушёл за Дунай.

Ахмет-бей поверил, что он победитель. Ясное дело, ему это нравилось -- считать себя победителем. И как победитель он объяснил уход Кутузова слабостью русских, их большими потерями, недостатком боеприпасов и продовольствия. Но гнаться за "слабым противником" не очень спешил. То ли его предчувствия мучили, то ли действительно обстановочка в эту войну была хреновенькая.

Наконец, таки решившись, он начинает переправу на тот берег.

Наблюдая за переправляющимся через Дунай неприятелем, Кутузов сдерживал своих: "Пусть переправляются. Лишь бы переправилось их на наш берег побольше".

Переправилось сорок тысяч. И начали спешно возводить укреплённый лагерь, чтобы оттуда начать наступление.

На противоположном, правом берегу, у них в тылу, расположилась артиллерия. Чтобы в случае нападения русских войск поддержать своих огнём, в то же самое время оставаясь для этих войск недоступными.

Но этот расчёт был грубо порушен.

По приказу Кутузова выше по течению в строгой скрытности на правый берег Дуная переправляется отряд генерала Маркова.

Удар русских конников, подкреплённый ударом пехотных каре, ошеломил турок. Им и в голову не могло прийти, что русские могут оказаться у Рущука, в то время как на другом берегу им грозит сам Ахмет-бей. Неприятель в короткое время был разгромлен и бежал. Марков, не теряя времени, расположил напротив лагеря те самые пушки, что он захватил, и начал обстреливать лагерь турок с тыла. Ударила по туркам артиллерия и с фронта. По реке -- сверху и снизу по течению - подошли русские корабли и начали в свою очередь обстреливать лагерь турок. Ловушка захлопнулась.

Армия неприятеля была частью уничтожена, частью сдалась в плен. И Турции пришлось просить мира.

Примерно то же самое произошло и здесь, у Моддера. Когда Метуэн бросил в бой последний резерв, с тылу подошли русские части, подкреплённые коммандо буров, направленные им на соединение заблаговременно. И задача у них была именно захват артиллерии.

И вот тут случилось то, что случилось.

Да, расчёт был изначально на внезапность. И на то, что значительная часть войск Котовского-Ганецкого была в форме английских кавалеристов. Ведь, увидев "своих", англичане не будут стрелять до тех пор, пока не станет совсем поздно. Да и идущие на выручку своих батарей английские солдаты также будут изрядно сбиты с толку, увидев против себя, таких же как и они - "англичан". В такой же форме.

Большей частью так и произошло, но... Самодеятельность Котовского, вовремя увидевшего то, что невозможно было не увидеть "проходя мимо", решила исход сражения.

Как обычно, рисуясь, Котовский, в сопровождении других своих офицеров, затормозил быстрый бег своего коня в непосредственной близости от штабной палатки. Осадив коня, он лихо соскочил в поднятую конём пыль и браво прошагал к поджидающим его -- Румате Эсторскому, Питеру Кронье и прочим офицерам.

За этим представлением наблюдали и стоящие чуть поодаль бойцы, защищавшие Магерсфонтейнское копьё. И было на что посмотреть -- ведь Котовский так и не снял с себя форму английского майора. Да, они уже знали о "хитром манёвре, с переодеванием", но теперь им случилось наблюдать всё воочию.