Серые братья

Пит, пошатываясь, встал. Воды не было, и поверженных отливали отобранным у чужаков вином. Сами чужаки неподвижно лежали тесным рядком, и над ними ходил, добродушно улыбаясь, дурачок Тёха. Пит уже видел раньше таких людей – с узкими глазками, слабоумных, которые были добры и незлобивы, но послушно делали всё, что им скажут. Как вот сейчас – он ходил вдоль ряда и, стоило кому-то чуть пошевелиться, как он бросал вниз увесистый меткий кулак.

На земле была растянута тряпица, и на неё выложили всё отобранное у побеждённых – еду, бутылки, – и главное – несколько срезанных кошельков. Постанывая и пошатываясь, побитые мальцы связали тряпицу в узел, отдали его Дэйлу и, выстроившись гуськом, побрели прочь из развалин. Дэйл подошёл к лежащим.

– Ну, что, – сказал он, наклонившись. – Попались – получили. За деньги – спасибо. Из моих никто не поднял ни камень, ни железо, ни палку, так что помнить между нами нечего. Лежите пока.

И, выпрямившись, добавил:

– Идём, Тёха.

Они доковыляли до дальнего края порта, прошли немного по берегу и свернули прочь от воды, – к белеющим старым развалинам. Не доходя до дыры, Дэйл, оставив Тёху с узлом, полез в заросли и поманил Пита с собой. Здесь, недалеко от тропы, обнаружился торчащий наподобие разрушенного зуба остаток двух стен – низенький, заглаженный дождями и ветрами угол. Дэйл убрал лежащий в его основании плоский камень, смёл пыль и песок. Показалась крышка вкопанного в землю небольшого матросского сундука. Дэйл откинул её и сказал Питу:

– Вот, мой тайник. Если со мной что-то случится – он будет твоим. Здесь денег примерно семь фунтов, и кое-какие вещицы. Я сейчас возьму золотой – Слик ведь ждёт…

– Не надо золотой, – вдруг сказал Пит. – Держи вот. Гинея.

– Зачем? – недоумевающе посмотрел на него Дэйл. – Есть у меня.

– Это плата. Придумай и расскажи, как нам с Шышком убраться отсюда. Как вот тот, «утонувший» «благородненький дай».

– Нет, – вдруг глухо ответил Дэйл. – Не стану тебе помогать. Ты должен остаться здесь.

– Почему? – изумился Пит.

– Я уже взрослый. Таких, как я ловят, как бездомных собак. Понимаешь, я уже могу быть матросом. Меня рано или поздно засунут на какой-нибудь военный корабль. А кто тогда будет оберегать малышей? Защищать их от чужаков, от портовых неприятностей, от полицейских? От Слика? Если меня не будет – останешься только ты. Горбун – не в счёт. Он – лишь за себя. Баллину – восемнадцать лет, но… Он – Баллин. Я, конечно, не могу тебе приказать. Но ты всё же подумай.

Пит молчал. Потом сменил тему беседы: попросив разрешения, положил в тайник свои кошельки, оставив лишь то, что точно отсчитал, выкладывая на ладонь.

Вернулись к тропе. Тёха, поставив у ног узел с трофеями, послушно их ждал.

Добрались до камня, где, подпрыгивая на зябком уже ветерке, их дожидались все остальные. Добыв из расщелины конец каната, Дэйл потянул (Питу показалось, что он услыхал, как внутри, в пороховом складе ударил невидимый колокол), и скоро камень-дверь дрогнул и отвалился.

Событие, случившееся днём, привело Слика в сильное волнение. Он распорядился приютить и брать с собой каждый день – для защиты – портового дурачка Тёху. Он разрешил всем, кто участвовал в битве, завтра не выходить на «работу». Но, пересчитав отнятые у нарушителей деньги, добавил к этому отдыху ещё один день. Потом занялся сбором дани – и никого, никого в этот день не побил.

Пит, выложив на его лавку монеты, сказал:

– Двести тридцать пять пенсов. Пяти не хватает до полного фунта, я запишу себе в долг.

Слик торопливо кивнул. Он даже потемнел лицом, и Пит потом, вспоминая, часто спрашивал себя – это от известия о попытке отбить у них порт, или от вскорости сбывшегося предчувствия? Ни Слик, ни Дэйл, ни сам Пит не знали, что, когда они тащились к проёму в стене, за ними внимательно наблюдал спрятавшийся среди камней человек.

Ночные гости

Это произошло через несколько дней. Ночью, когда все уснули, раздался гул колокола.

– Мои компракчикосики! – подскочил Слик. – Девочек мне привезли! Мно-ого мне за них обещали…

Он, зажёгши фонарь, утопал в туннель, но вернулся оттуда не с компракчикосами. За ним, склонившись, едва протиснулся какой-то большой человек, и Пит вздрогнул, рассмотрев в свете фонаря его шишковатую бритую голову и пулевой шрам на щеке. На человеке была широченная, кожаная, крашеная в жёлто-охристый цвет куртка. Но, не смотря на внушительные размеры, куртка была-таки маловата: оба рукава вкосую лопнули на могучих руках. Второй пришедший был невысок, худощав, и глаза его были близко посаженными к переносице и странно выпуклыми.

– А вы… кто… – потерянно лепетал Слик. – А где… там…

Пит услышал, как рядом проснулся и сел Дэйл. Они изумлённо переглянулись, когда двое пришедших, не говоря ни слова, крепко связали Слику руки и ноги и заткнули скомканной тряпкой рот. После этого, стараясь не шуметь, великан подошёл к решётке и, присев на корточки, проговорил:

– Здравствуй, Дэйл. И ты здравствуй, Пит. Вставайте. Есть разговор. И разбудите Шышка, – сейчас будем снимать с него костоломку.

И Пит заплакал.