Серые камни

Альвия выглянула из-за плеча воина, она не знала и того, кто шел следом. На нем была надета туника Эли-Харта, но это ничего не сказало лиори, кроме того, что она и без того знал — Тайрад нанес подлый удар в спину. Перворожденная знала о нем еще в день, когда получила известие о посольстве, подозревала, ждала, только не понимала, как это произойдет и что именно задумал ее давний недруг. И прозрела слишком поздно, уже лежа на полу в своей темнице.

«Али, всегда верь своим предчувствиям. Боги не зря одарили Боргов звериным чутьем. Доверяй ему. Слушай наследие предков».

Она верила, но не знала, откуда ждать удара. Да и разум… Разум вел иным путем. Отец учил думать, Альвия думала, делала выводы, опиралась на факты, искала выгоду для риората… Но она всегда знала, что будет удар! Но кто же знал, что он последует на своей земле?! Лиори предусмотрела всё! Не пожелала углубляться в земли Тайрада, выбрала место для проведения свадьбы у самой границы, чтобы сразу же оказаться на родной земле. Взяла с собой всего несколько женщин, чтобы соблюсти приличия, но не отягощать отряд. И если бы не эти лейры, то можно было увидеть, что лиори сопровождает отряд воинов, потому что праздных придворных в свите не было. Путь до границы и обратно пролегал мимо крепостей, и только Старый лес оказался самым уязвимым местом, но! Но! Это же Эли-Борг! Это ее риорат, ее вотчина, Её!!! Не подумала, не учла. Эта оплошность стоила жизни верным ей людям…

Альвия откинула голову на плечо стража и закрыла глаза. Единственная слезинка скатилась по виску и исчезла в спутанных волосах Перворожденной. Она упрямо поджала губы, вновь распахнула глаза и задавила слабость в ее зародыше. Лиори Эли-Борг еще жива! Альвия повернула голову, рассматривая путь, по которому ее несли. Стражи приблизились к узкой каменной лестнице, освещенной факелами, воткнутыми в держатели. Здесь не было охраны, значит, присутствие в замке лиори Эли-Борг должно было остаться в тайне даже от обитателей Фарис, по крайней мере, от гостей, пировавших где-то в другой части твердыни.

— Я пойду сама, — как можно тверже произнесла Перворожденная.

— Вы ослабли, лиори, я донесу, — ответил ей стражник.

Он, наконец, посмотрел на нее, и Альвия увидела в глазах мужчины сожаление и вину за свое участие в постыдном преступлении, которое свершалось в этих стенах. Лиори первая отвернулась, не желая смущать стража еще больше. На него она зла не держала. Воин ответил едва слышным вздохом. Ему было не по нутру творящееся беззаконие, но сознаться в этом вслух страж не посмел бы, даже если бы кто-то спросил его мнения. И единственное, что он мог сделать для законной правительницы чужого риората — это облегчить ее путь к концу. Альвия не сомневалась, что в темницу она уже не вернется. Живой Тайраду она была не нужна.

Дыхание стража уже начало сбиваться, и он пару раз поправил свою ношу, перехватывая поудобней, когда слуха лиори коснулись приглушенные голоса. Она повернула голову и увидела распахнутую дверь, обитую железом. В дверной проем лился тусклый свет свечей. Страж осторожно поставил Перворожденную на ноги, она покачнулась, и мужчина поспешил поддержать лиори под локоть. Альвия отвела в сторону руку своего неожиданного помощника, расправила плечи и самостоятельно шагнула в раскрытую дверь.

— Моя дорогая родственница! — жизнерадостное восклицание лиора Эли-Харта вызвало на лице Альвии брезгливую гримасу.

— Падаль, — выплюнула она и полетела на пол от удара, обрушившегося сзади.

— Ну-у, — поморщился Тайрад, — не стоит так грубо, достаточно просто поставить лиори на колени. Приятное зрелище.

Перворожденная вскинула голову и с ненавистью взглянула на лощеное лицо своего врага. Эли-Харт сидел в кресле, закинув ногу на ногу. На губах его играла уже знакомая Альвии приветливая улыбка, только глаза смотрели с хищной жадностью, словно лиор собирался наброситься на свою пленницу и выклевать ей глаза, в которых читал насмешливое презрение. Лиори Эли-Борг умудрялась смотреть свысока, даже стоя на коленях.

— Стало быть, воин остается воином до конца? — полюбопытствовал Тайрад.

Альвия не удостоила его ответом. Она перевела взгляд на тех, кто стоял за креслом лиора. Глаза ее сузились, и губы скривила гадливая усмешка:

— Ирэйн, — произнесла Перворожденная, глядя на свою кузину.

Лейра Дорин была бледна, но не испугана. Ни мольбы пощадить сестру, ни растерянности, ни непонимания Альвия не обнаружила в глазах троюродной сестры. Она понимала о том, что должно произойти, знала и не сопротивлялась этому. Лиори вдруг иначе услышала все те слова, которые говорила ей кузина перед свадьбой.

— Ты знала.